Только этим можно объяснить униженно-умиленный тон статьи митрополита Николая (Ярушевича) «На приеме у Сталина»: «Ко всем нашим планам и нуждам Иосиф Виссарионович отнесся в высшей степени сочувственно и сердечно и пообещал поддержку нам и в дальнейшем… Беседа была совершенно непринужденной беседой отца с детьми» (55, 1945, № 5, с. 25). Как не вспомнить здесь трагический псалом Давида:
В то же время, будучи летом 1945 года в Англии и Франции, митрополит Николай охлаждал пылких молодых и старых эмигрантов, поверивших в искренность поворота церковной политики Советского государства. Одному он прямо сказал, что «в России духовная работа, несмотря на все перемены, – тяжелый крест и что заграничный русский не сможет приспособиться к тамошней психологии». Он также «посоветовал», чтобы Свято-Сергиевский богословский институт не переезжал из Парижа в Москву (197, с. 164).
В опубликованных записях бесед Патриарха Сергия с председателем Совета по делам РПЦ Г. Г. Карповым прежде всего бросается в глаза жесткая, пристальная до мелочности опека государственного административного органа над Церковью и ее руководством. Патриарх обязан согласовывать с председателем Совета перемещения не только архиереев, но часто и священников; его обязывают написать ту или иную статью для ЖМП; ему сообщают о письмах и телеграммах, приходящих на адрес Патриархии, о новых изданиях книги «Правда о религии в России» на иностранных языках (см. 109, с. 291–308).
Например, 5 мая 1944 года председатель Совета указал Патриарху на «ряд неправильных притязаний со стороны архиепископа Луки, неправильных его действий и выпадов». В частности, на то, что архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) в своем кабинете в госпитале повесил икону, перед операциями молится, на совещании врачей хирургического госпиталя сидел за столом президиума в архиерейском облачении и т. и. «Сергий заявил, что он обратит на это внимание и примет меры воздействия», – все это под грифом «совершенно секретно» сообщает Карпов в СНК СССР (109, с. 313). И Патриарху это унизительное подчинение надо было вытерпеть, вынести ради блага Церкви.
Очевидным ответом на вопрос, надо ли было идти Церкви на компромисс с Советской властью, является докладная записка Г. Г. Карпова в Совет Народных Комиссаров СССР на имя И. В. Сталина, В.М. Молотова и Л. П. Берия от 19 апреля 1944 года. Карпов сообщает о праздновании Пасхи в Москве, указывая, что на ночной пасхальной службе в «30 церквах патриаршей ориентации и одной обновленческой… было большое переполнение верующих». Общее число молящихся Карпов оценивает приблизительно в 300 тысяч человек (это в условиях еще военной Москвы, когда въезд в столицу был ограничен), детализируя: половина молящихся – пожилые люди, 25 % – среднего возраста и 25 % – молодежь. «Выборочные данные о посещаемости церквей в эту ночь в Московской области показывают, – отмечает Карпов, – что количество верующих в церквах было значительно выше, чем в праздник Пасхи 1943 года» (109, с. 308–309). Таким образом, как только государство прекратило гонения и легализовало Церковь, люди стали открыто возвращаться к Богу.