Благодаря Дж. М. Барри мы познакомились с семьей дю Морье, с которой он общался как с родной. Джеральд дю Морье, известный актер и сценарист, согласился поучаствовать в «Правде о русских танцорах», ведь он уже играл во многих пьесах Барри. Дети его сестры послужили Барри прототипами для Питера Пэна, а сама сестра – для персонажа по имени Венди Дарлинг. Своей известностью Джеральд дю Морье обязан тем, что его именем стали называть марку сигарет; именно эти сигареты я с тех пор и курю.

Когда я познакомилась с дочерью Джеральда – Дафной, то меня сразу поразила ее красота и напряженность ее осанки. Чувствовалось, что она создана для уникальной судьбы: экзотические эпопеи, душераздирающие страсти в Корнуэльском замке или что-нибудь в таком роде. Однако тогда она еще не была автором прославивших ее «Трактира на Ямайке» и «Ребекки». Оба эти романа – спутники всей моей жизни. Я почтительно храню их экземпляры, подписанные для меня, в своей библиотеке.

А своей подруге Лидии Лопуховой я обязана еще и отнюдь не ничтожным прибавлением к скромной вдовьей пенсии. Кейнс после смерти оставил значительное состояние, и Лидия частично пожертвовала его на поддержку нуждающихся артистов.

В 1930 году мы с Генри узнали, что его карьера считалась «неудавшейся», а значит, и пенсия у него будет нищенская. Он не бросил мысли о работе в финансовом секторе и записался по почте в отдел предложения вакансий. Одна из них привлекла его внимание: искали энергичного и амбициозного человека для проекта, «имевшего отношение к воздуху». Предположив, что речь идет об ответственной должности в компании воздушных перевозок, он предложил свою кандидатуру. Его вызвали на собеседование – и он сразу понял свою ошибку: там был нужен коммивояжер по пылесосам!

Денежные затруднения у нас с Генри были всегда – но сколько же раз в нашей жизни случались чудеса, спасавшие нас уже на краю пропасти! Так вышло и на сей раз. Весной 1931-го один из наших знакомцев, директор Английского банка, позвонил ему и предложил должность… советника при Национальном банке Венгрии!

– Много пользы вы там не принесете, но ведь и плохого ничего не сделаете.

Так лаконично он ответил на вопрос Генри, в чем, собственно, будет заключаться его тамошняя миссия.

Предполагалось, что работа продлится всего полгода, и на этот период ему придется переселиться в Будапешт. С моего благословения (а я-то знала, что праздное безделье ведет прямиком к депрессии) и несмотря на нашу обоюдную клятву больше никогда не расставаться, Генри согласился. В воскресенье 1 ноября 1931 года он отправился в Будапешт. Он проживет там восемь лет.