Моя балетная студия на Бейкер-стрит
Моя балетная студия на Бейкер-стрит
Чудесная погодка весь день.
Я пошла прогуляться по кварталу, это меня очень развлекло. Мне, сидящей взаперти наедине с моими тетрадками, так не хватает движения, но ведь и писание доставляет столько радости!
Недавно я звонила Лидии Лопуховой. Она знает, что я занята продолжением «Моей жизни».
– Я тебе посвятила целую главу.
– Надеюсь, не для того, чтобы сразить наповал?
– Наоборот, Лоппи!
– Знаешь, Туся, я иногда думаю, что Мейнарду надо было жениться на тебе.
Вот такая она, Лидия: резкая, всегда готовая парировать, полная самоиронии…
Она только что продала несколько картин. Жизнь все дорожает и дорожает, а ведь ей нужно содержать ферму в Тилтоне, доставшуюся в наследство от Кейнса. И я начинаю подумывать о том же. У меня нет возможностей застраховать работы, подаренные Бакстом и Бенуа, и я знаю – они нашли бы покупателя, способного дать хорошую цену. Лидия рассказала мне о проблемах с зубами, а я ей о том, что у меня течет из глаза… Старушечьи охи-ахи, чего уж там.
– Слишком вы много пишете, – сурово изрекла Эмильенна. – Пора бы снова съездить на экскурсию с месье Людвигом. Он меня тут как-то спрашивал, какие у вас новости.
Рэйчел Кэмерон прочитала мою первую тетрадь – желтую. И преисполнилась энтузиазма. Немного отредактировала мой английский, исправила ошибки. Написал мне и Иван Иванович П. – сообщил, что вернулся в Ленинград, и спросил, не могу ли я прислать ему запись моего голоса для преподавателей и учеников танцевальной школы. Маленькое послание с выражением симпатии… Так меня в СССР не забыли? Не могу прийти в себя от стольких хороших новостей! Мне нужно отпраздновать это с Людвигом. Он был счастлив услышать, что принесенную им статью я вставила в свою рукопись.
До чего поразительно, как подчас реальность перекликается с мысленным! Полагаю, это ощущение знакомо всем писателям. Я только что упоминала в своем повествовании о Грейс Ловат Фрезер – и вот она позвонила мне, а ведь до этого не звонила целый год. Она тоже готовит мемуары – «В дни юности моей», где упоминаюсь и я. Взаимообмен любезностями, совсем как в кружке Блумсбери!
* * *
Рядом чашка с любимым «Эрл Греем», под рукой и коробочка с фруктовым мармеладом, а сигарета «Дю Морье» дымит на краю пепельницы… За работу!
Я знала, что преподавание танца не принесет приличного дохода, но мы нуждались в деньгах, к тому же это выглядело естественным продолжением моей карьеры: пришла пора передавать мастерство. Я решилась снять студию на Бейкер-стрит, несмотря на высокую арендную плату. Только две из моих учениц стали профессионалками – и обе… в фигурном катании. Но я с удовольствием давала уроки, и мне нравилось болтать с юными девушками, доверявшими мне свои секреты, – «девчачьи хныкалки», как выражался Генри. Я научилась у них стольким же вещам, скольким они научились у меня, а их затруднения позволили мне продвинуться в плане педагогическом. Я вела дневник занятий – он оказался весьма полезен, когда в начале 1960-х я публиковала учебники танца.