— Не смогут. Но не помешает пригласить кого-то из сильных присяжных…

— Карабчевский согласился поехать.

— Прекрасно. В сенате он выступил очень сильно, — одобрил Кони.

Кони — Короленко:

96. VIII. 2. Невский, 100.

«Милостивый государь Владимир Галактионович! Я именно обязан Вам тем, что получил отчет о мултанском деле и оттиск статьи о нем из «Русского богатства». Позвольте поблагодарить Вас за этот знак внимания и выразить Вам глубокое мое уважение к Вашей деятельности в этом деле. Вам пришлось пойти дальше Вольтера и ратовать против возможной судебной ошибки не только в печати, но и на судебной арене против всех тех «патологических новообразований», которыми в последнее время, вопреки моим, к несчастью, бесплодным усилиям, богата ревностная исполнительность чинов судебного ведомства и, в особенности, прокуратуры.

Общий вопрос, неразрывно связанный с этим делом, тревожит сон (но не совесть) многих из этих деятелей и заставляет их во что бы то ни стало стремиться доказывать, что дело шло лишь о нескольких вотяках, обвиняемых просто в убийстве, и что лишь я придал этому делу несвойственное ему судебно-общественное значение».

Короленко — Кони (8 октября 1915):

«Мне лично по разным причинам пришлось особенно почувствовать в Вас защитника вероисповедной свободы. В истории русского суда до высшей его ступени — сената Вы твердо заняли определенное место и устояли на нем до конца. Когда сумерки нашей печальной современности все гуще заволакивали поверхность судебной России, — последние лучи великой реформы еще горели на вершинах, где стояла группа ее первых прозелитов и последних защитников. Вы были одним из ее виднейших представителей».

Впоследствии Кони и Короленко встречались не очень часто. Одним из поводов для встреч были первые заседания разряда изящной словесности Академии наук, куда оба были избраны. Но теплое чувство дружбы, возникшее между ними в то время, когда они боролись за спасение мултанцев, связывало их всю жизнь. Владимир Галактионович, очень тепло отзываясь о Кони, высоко ценил его гражданскую позицию. В статье «Два юриста», опубликованной в газете «Полтавщина» в октябре 1905 года, он отмечал, что судебные речи Кони «…представляют настоящие образцы строгой юридической обоснованности и стройного развития юридических доводов. От этого, впрочем, они не становятся сухими: их оживляет и освещает живое гражданское чувство, которое теплой струей проходит через дальнейшую юридическую карьеру А. Ф. Кони».

Короленко писал, что на посту обер-прокурора «его авторитетный голос разъяснил, между прочим, многие запутанные стороны вероисповедной юрисдикции, и одно время со страниц «Московских ведомостей» раздавалась по этому поводу усиленная канонада по кассационному департаменту сената».