Когда выбрался к своим окопам, сразу же пошёл на доклад в штаб полка. Часовой пропустил его сразу же. В караульной роте знали, какие задания выполняет снайпер. В штабной землянке в это время находились несколько незнакомых офицеров и генерал. Как только Кульбертинов переступил порог, подполковник Козин повернулся к нему и сказал:

— О, Иван Николаевич вести принёс! Рассказывайте: сколько немцев сегодня ухлопали?

— Да ни одного, — хмуро ответил Кульбертинов.

— А почему?

— Погода хреновая. Сами видите — туман!

Генерал, сидевший у окна, засмеялся. Сказал:

— Погодка действительно дрянь. Ну а что наблюдали?

— Простите, товарищ генерал, за ругательное слово, — спохватился Кульбертинов. — Такую позицию оборудовал, а ни одного выстрела не сделал… Обидно. Что наблюдал… Наблюдал вот что: во-первых, движение колонны бронетехники. — И снайпер обстоятельно доложил о колонне, выдвигавшейся из тыла к Малоархангельску.

— А ну-ка, покажите на карте, где они шли.

Кульбертинов многому научился на фронте. Умел читать карту. Мог зарисовать схему вражеской обороны.

— Вот здесь я их видел. Шли сюда. — И он чиркнул ладонью по карте.

— Значит, к Первомайскому шли?.. — переспросил генерал.

Это был генерал-майор И. М. Афонин, командир 18-го гвардейского корпуса.

Из журнала боевых действий:

«15 июля 43 г.

Соединения корпуса после 15-минутного огневого налёта перешли в решительное наступление. Противник, опираясь на высоты, оказывает сильное сопротивление.

2-я гв. ВДД медленно продвигается вперёд.

7-й гв. сп, задача которого была овладеть 1 МАЯ, в теч. дня успеха не имел. Пал смертью храбрых командир полка гв. подполковник Козин[93]».

О своём командире полка Кульбертинов горевал долго. Поклялся отомстить за его кровь. И мстил. Успокоился, когда в снайперской книжке прибавилось с десяток убитых фашистов.