Слева, в отрытой нише оврага виднелись, выставленные немного под углом, короткие стволы миномётов. Лес кругом был сведён, чтобы не мешал ведению миномётного огня. Миномёты стояли в ряд, словно столбы якутского балагана. Так вот они, волки.

Неожиданно чуть выше миномётной батареи из-за низкого бруствера застучал пулемёт. Трасса уходила вдоль обреза оврага, значительно выше позиции и затаившегося снайпера, и его напарника. Немец вёл огонь вслепую. Кульбертинов удивился: почему он молчал ночью? Обычно дежурные немецкие пулемёты постреливают каждые несколько минут. Для острастки.

И тут ударил пулемёт Хисматуллина. Трасса «Дегтярёва» впилась в немецкий бруствер. Но оттуда тут же ответили длинной очередью. Кульбертинов услышал, как вскрикнул его напарник. Больше он не стрелял. Кульбертинов стиснул зубы: зачем же ты, Хисматуллин, обнаружил себя? Зачем?!

Надо было уходить. Но как уйти с такой хорошей позиции, не сделав ни одного выстрела?

В магазине пять патронов. Пять выстрелов сделать он успеет. А потом, если повезёт, уйдёт по ручью вверх, к боевому охранению. Эх, Хисматуллин, Хисматуллин… Зачем без приказа начал стрелять? Ведь он приказал ему: открывать огонь только в том случае, если потребуется прикрыть его отход. Самовольно открыл стрельбу…

Немец затих. Видимо, расстреляв ленту, заряжал другую. Кульбертинов прижал холодный приклад к плечу. Самое время. Несколько секунд у него есть. Выстрел! Сухой удар одиночного выстрела эхом прокатился по оврагу. Пулемёт молчал. Если пуля достала пулемётчика, то второй номер через минуту, не больше, дозарядит ленту и продолжит огонь. Надо предполагать, что вспышку его выстрела он видел. Второй номер расчёта пулемёта MG. 42 — наблюдатель.

Но пулемёт молчал. Молчал и пулемёт Хисматуллина.

Тем временем возле миномётов забегали серые тени. Послышался хлопок. Вспышка. И первая мина со свистом описала крутую высокую траекторию и разорвалась позади, где-то возле позиции Хисматуллина. Кульбертинов вспомнил слова лейтенанта Великанова: три мины — и цель накрыта… В магазине оставалось четыре патрона. Значит, четыре…

Выстрел! Серая тень, нагнувшаяся к миномёту с миной в руках, замерла и медленно повалилась назад. Он знал, что при попадании в сердце тело падает навзничь.

Выстрел! Ещё одна тень исчезла за бруствером.

Выстрел! Тени больше не сновали среди миномётных стволов.

Кульбертинов машинально передёрнул нагретый пороховыми газами затвор. Пустая гильза со звонким шорохом скользнула под валун и замерла там, как снайпер после выстрела.

Всё. Надо уходить.