Однако, – рассказывал он, – все это меня не удовлетворяло. Картинки голландцев были какие-то темные, мрачные. К тому же, этим занимались и другие, а я искал что-то новое…

И вот однажды Костакис пришел в один дом, где впервые увидел полотна художников советского авангарда. Кажется, это были картины Любови Поповой. Яркие краски, необычные формы поразили молодого грека.

Я их тут же купил, принес к себе домой и повесил на стену. И тут мне показалось, что стены моей комнаты раздвинулись, в них ворвался свежий воздух. И душа моя затрепетала… С тех пор я решил, что буду собирать только авангард!

Как одержимый, носился грек по Москве, всюду выискивая полотна авангардистов. А их тогда в СССР, где Сталин уже прочно закрутил гайки, не признавали. Художники бедствовали, голодали, их картины никому не были нужны. Гениальный Филонов вообще умер от голода. Костакис находил картины в пыльных чуланах, на чердаках. Однажды он обнаружил одно полотно на даче, где им было заколочено окно в сарае. Хозяин дачи отказался от денег, а попросил взамен кусок фанеры, чтобы было чем закрыть окно. «Кому нужна эта мазня?» – удивился он.

Однако Костакис никого не слушал, а собирал и собирал. Когда не было денег, чтобы купить понравившееся ему полотно, приходил домой, молча открывал шкаф и продавал шубу жены. А однажды продал даже семейный автомобиль. Художникам он помогал, как мог. Анатолий Зверев долго жил у него на даче. Этот непризнанный в СССР гений был нищим, много пил. Но когда протрезвлялся, брал в руки ведро с краской, макал в нее… веник и рисовал необычайные полотна.

– Каждое его прикосновение к полотну драгоценно, – говорил в восхищении от Зверева Костакис. – Пикассо, как рисовальщик, по сравнению со Зверевым – полное г…но!

Однако маститые московские коллекционеры смеялись над Костакисом, называя его между собой «грек-чудак», которые собирает никому не нужный «хлам». Не признавали тогда авангард и лучшие западные искусствоведы. А про советское Министерство культуры и говорить нечего. Для сидящих в нем бюрократов существовал один только социалистический реализм. Однако шли годы, и отношение к советскому авангарду на Западе вдруг стало резко меняться. В Министерство культуры СССР начали приходить запросы из крупнейших музеев мира с просьбой прислать на выставку картину то одного, то другого авангардиста, предлагая за это крупные деньги. Ее кидались искать, и оказывалась, что эта картина – у грека Костакиса!

В его необыкновенном собрании скопилось уже свыше пять тысяч полотен Кандинского, Малевича, Шагала, Филонова, Юнона, Родченко и других гениев авангарда, которые стоят теперь миллионы. Картины висели на всех стенах и даже на потолке.