Пьер Лемаршан, вернувшийся в Париж после нескольких лет работы в лондонском магазине, по-видимому, работал над дизайном броши (Фредерик Мью, возможно, также принимал в этом участие). Брошь должна была изображать многоцветного фламинго: с бриллиантами паве для тела птицы и с маленькими изумрудами, сапфирами и рубинами для хвоста. Гениальность дизайна заключалась в том, что нога фламинго была сделана так, что когда герцогиня наклонялась, она не впивалась в нее. Впервые она наденет брошь на публику в день сорок шестого дня рождения герцога, 23 июня 1940 года, в мадридском отеле Ritz. Ее 44-й день рождения, когда она получила брошь в подарок, был всего четырьмя днями ранее.

Конец спокойствию

Для Пьера Картье весна 1940 года, когда он стремился объединить семью и бизнес по ту сторону Атлантики, была временем испытаний. После серии обнадеживающих семейных вестей, новые его беспокоили. В марте он получил известие, что Жаку стало трудно дышать. Младший брат после Рождества перебрался из Парижа во французский курортный городок Баньоль, пытаясь лечить легкие, но это не помогло. «Его здоровье очень беспокоило меня в течение долгого времени, – признался Пьер Полю Муффа, соглашаясь с ним относительно внутренней силы Жака. – Он наделен замечательным физическим и моральным мужеством… Это человек с характером, который никогда не подводил».

Жак и Нелли снова переехали, на этот раз – в Монтану в Швейцарии, где, как они надеялись, большая высота над уровнем моря поможет Жаку дышать. Там их навестила младшая дочь Алиса с детьми. Алиса, вышедшая замуж за Карла Натера (сына мэра Санкт-Морица Жак нанял руководить тамошним сезонным филиалом), жила в Швейцарии с семьей мужа. «Папа производит на меня не очень хорошее впечатление, – писала она после визита к отцу весной 1940 года. – Он хорошо выглядит, когда лежит в постели, но когда пытается ходить, плохо дышит». Когда Алиса уехала, у Жака случился очередной рецидив. Местный врач посоветовал ему уехать из Монтаны на более низкую высоту, чтобы немного облегчить давление на легкие. К концу апреля он переехал в клинику «Сесиль», расположенную ниже по склону горы в Лозанне.

Пока Жак находился под пристальным вниманием обеспокоенных докторов, болезнь вновь настигла его старшего брата: в апреле 1940 года у Луи случился инсульт. Племянница навестила его в американской больнице в Париже и сообщила семье об ухудшении. Хотя дядя Луи вышел прогуляться по коридору, у нее сложилось впечатление, что «за ним нужно будет ухаживать, как за инвалидом». Его выздоровление, как говорили врачи, будет долгим; даже через несколько недель он выглядел плохо: «инсульт был тяжелым, активность будет снижена».