Рейхсмаршал пребывал на пике власти и влияния: был главнокомандующим люфтваффе – немецкими военно-воздушными силами, самым высокопоставленным военным офицером в нацистской партии и назначенным преемником Гитлера. Именно он основал гестапо, сыграл важную роль в создании первых концентрационных лагерей для политических диссидентов и, по слухам, стал инициатором пожара, который спалил Рейхстаг в 1933 году. Если бы Геринг приказал, Cartier можно было бы в мгновение ока отправить в Берлин, запереть на замок, а всех сопротивляющихся депортировать в лагеря. Сотрудники дома 13 по Рю де ла Пэ ненавидели фашизм, но оказались в безвыходном положении. Когда Геринг «просил» о чем-то, это был приказ.

Иногда могущественный Геринг мог ответить любезностью на любезность. Однажды он вошел в дом 13 на Рю де ла Пэ и в разговоре с продавцом спросил о его семье. Продавец ответил, что его сын попал в плен в начале войны. Геринг ничего не сказал. Однако через несколько месяцев сын продавца вернулся домой. Радуясь возвращению из лагеря военнопленных, он не понимал, почему выбрали именно его. Другим сотрудникам Cartier повезло меньше: 12 человек были заключены в тюрьмы, в том числе – Клодель, Шалопен, Дево, Десуш и Реми. Пьер не оставлял попыток по их освобождению, но пройдут годы, прежде чем их выпустят из застенков.

Между тем Cartier решил открыть свой филиал в Канне. «Во всех отношениях это решение считается самым безопасным и лучшим для неоккупированной зоны»: в отличие от Парижа и Биаррица, каннский шоурум находился вне немецкого контроля. Работа в оккупированной зоне была трудной, поскольку немецкие власти запрещали вывоз товаров из своей зоны и контролировали все денежные переводы, банковские сейфы, золотые слитки и валюту. Канн позволил вести небольшой бизнес, хотя «само собой разумеется, что предполагается только ограниченная деятельность». Шоурум предполагалось заполнить спрятанными или вывезенными предметами, поскольку ничего другого из Парижа и оккупированной зоны получить было невозможно.

Надежды почти не осталось

Находясь на вилле Сюзанн в стране басков, Жак услышал об открытии Каннского филиала от старого друга и сотрудника Жоржа Массабье, который направлялся туда, чтобы стать управляющим. До войны Массабье руководил лондонской группой дизайнеров на Нью-Бонд-стрит, 175. Был постоянным гостем в Милтон-Хит вместе с семьей. Жак хотел бы поехать в Канн, чтобы предложить поддержку, но его здоровье снова пошатнулось. Они с Нелли находились вдалеке от шума и суеты, в прелестной большой спальне с видом на море, но постоянный сквозняк не шел на пользу. Несмотря на большие подушки, которыми были заложены окна и двери, в дом проникал ветер с побережья Атлантики.