Большинство клиентов Cartier объясняли свои требования продавцу и ждали, пока опытный дизайнер придумает несколько вариантов, из которых они выберут лучший. Питер Уайлдинг был одним из немногих, кого допускали за кулисы. Как ни странно, Жан-Жак предоставил ему прямой доступ к главному дизайнеру Руперту Эммерсону и даже к мастерам. «Мистер Уайлдинг внизу» звучало обычным рефреном в мастерских, когда коллекционер был в городе; Эммерсон вряд ли мог заняться чем-то иным в этот день. Но им нравилось работать вместе над истинными шедеврами. Разделяя восхищение шкатулками Cartier 1920-х и 1930-х годов, они решили использовать их в качестве основы для коллекции Уайлдинга.

Работа целиком велась в лондонских мастерских. После того как дизайн был одобрен, образец передавали в мастерскую Cartier Wright & Davies в Фаррингдоне. «При хорошем дизайне, – объяснял Эммерсон, – мастера изготовят изделие столь совершенное, что механизм замка нельзя будет почувствовать, не говоря уже о том, чтобы увидеть. Когда крышка закрывается, щелчок почти не слышен; при соприкосновении поверхностей происходит едва заметное движение воздуха». Жан-Жак был знаменит тем, что проверял звук, производимый шкатулкой, когда она закрывалась. «Я хочу, чтобы щелчок был лучше», – говорил Жан-Жак измученной команде, если щелчок не был идеальным по тону и громкости.

Многие из конструкций Уайлдинга включали сложные геометрические узоры, которые создавались с использованием механического гравирования (гильоше). Пенсионер Жюль Кнейсс, опытный токарь-механик Cartier, был вызван на работу, чтобы установить шаблоны, основанные на сложных рисунках Эммерсона, а затем выполнить эту работу на огромном токарном станке. Он создавал волнистый узор на одной шкатулке, муаровый эффект (горизонтальные линии создавали впечатление мокрого шелка) или плетение корзины – на другой. Идея гильоше сама по себе не была редкостью, но сложность узоров на шкатулках Уайлдинга и использование технологии вместе с эмалью и драгоценными камнями было необычным. Кнейсс, чрезвычайно уважаемый в отрасли, прославился в Wright & Davies стандартным ответом, когда Эммерсон появлялся со своим непростым дизайном: «Это невозможно. Дай мне время до завтрашнего обеда». Работы по эмали были завершены экспертами Питером Маккейбом в мастерской Kempson & Mauger, в то время как закрепка драгоценных камней выполнялась мастерами в Еnglish Art Works. Многие камни Уайлдинг предоставил сам.

Из разговоров с Жан-Жаком Картье У нас были одни из лучших специалистов в стране, в самых разных областях. Вот почему не у всех ювелиров были такие мастерские. На их создание уходили годы и годы, и это тоже требовало значительных инвестиций. Особенно в трудные времена. Это означало, что над одной-единственной деталью могли работать несколько мастеров, причем все – на вершине своей карьеры. Вы просто не могли найти все это под одной крышей где-то еще.