В театре часто бывает общий класс, когда вместе занимаются артисты разных педагогов. Екатерина Сергеевна всегда приходила в зал за час до урока и делала специальную гимнастику, которая после тяжелейшей травмы спины стала для нее необходимостью. На классе она никогда ни с кем не общалась, вообще ходила по театру не поднимая глаз. И вдруг в какой-то момент Максимова стала со мной разговаривать – я ей, видимо, приглянулся.

Единственной подругой Екатерины Сергеевны в театре в то время была Наташа Усова, заведующая балетной канцелярией. Мы с ней тоже приятельствовали. Максимова заходила за Наташей, и они шли на перекур поболтать. Обе дымили как паровозы. Часто и меня для компании с собой прихватывали.

Так получилось, что в 1999 году в Лондоне мы с Екатериной Сергеевной много времени проводили вместе: гуляли по городу, ходили в музеи, рестораны и много смеялись. Как-то я повел ее на экскурсию в Тауэр. Пришли, встали в очередь за билетами, смотрим – объявление: то ли скидка людям старше 60 лет, то ли бесплатно. Если мы вместе куда-то шли, Максимова, как и Семёнова, не разрешала мне платить, все время говорила: «Копи!» Она имела в виду, что мне надо откладывать деньги на квартиру. Тут я предложил: «О! Скидка! Давайте хотя бы на вашем билете сэкономим?» «Посмотри на меня, – прошептала Екатерина Сергеевна, заливаясь смехом. – Кто поверит, что мне столько лет?» Она действительно больше походила на подростка, тоненькая, как девочка, волосы в хвостик забраны, мы очень смеялись.

Сохранилась наша совместная замечательная фотография в Тауэре: мы сидим на приступочке, потому что все скамейки оказались заняты, я ей положил голову на плечо, а она свою голову на мою…

Несмотря на то что мы с Максимовой были очень дружны, мне даже в голову не приходило обратиться к Екатерине Сергеевне с какой-то просьбой, хотя это был самый верный путь к Васильеву, ее мужу, в то время директору Большого театра. Но вскоре возникла ситуация, когда я это сделал. Шел март 2000 года, когда мне позвонил из Мариинского театра Вазиев и предложил станцевать кавалера де Грие в «Манон» К. Макмиллана – у них не было танцовщика на премьеру. Это была мечта – станцевать в «Манон». Премьера «Манон» была назначена на март, а премьера «Дочери фараона» П. Лакотта в ГАБТе, где я был занят, на 5 и 7 мая. Я всё успевал.

Я выучил по видео и отрепетировал партию де Грие, оставалось только поехать на несколько дней в Петербург и станцевать! Меня не пустили. Выговорили, что, вместо того чтобы куда-то ездить, надо в зале работать, оттачивать свою технику. И в очередной раз пригрозили, если самовольно уеду, меня уволят из Большого театра. Я не мог найти себе места, рыдал от отчаяния. Вот тут я первый и последний раз бросился с просьбой к Максимовой. У нее самой был такой момент в жизни. Она мечтала станцевать Татьяну в «Онегине» Дж. Кранко, в репертуаре ГАБТа в то время не было ни одного балета этого хореографа. Екатерина Сергеевана поехала репетировать в Англию, а танцевать, летала даже в Австралию!