Я уже был заслуженным артистом РФ, лауреатом разных премий, когда мои знакомые в мэрии занесли мои документы на квартиру Ю. М. Лужкову. Мне по закону полагалось улучшение жилищных условий. Юрий Михайлович деятелей искусства уважал и подписал документы. Благодаря этому, я должен был платить за будущую квартиру не по ее рыночной стоимости, а по госрасценкам.

Начал ходить, смотреть квартиры, которые мне предлагали. Общение с московскими чиновниками в мэрии даже вспоминать не хочется: «Зайдите! Выйдите! Выйдите!» Они привыкли к подношениям. Но, поскольку на моих документах стояла личная виза Лужкова, послать меня громко в известном направлении они не могли, делали это иносказательно и очень профессионально. Пришлось еще раз обращаться к Юрию Михайловичу, чтобы ситуация сдвинулась с мертвой точки.

В результате за мной оставили мою комнату в коммуналке и дали еще однокомнатную квартиру. Дальше нужно было меняться самостоятельно. Я решил остаться у себя в квартире на Фрунзенской, но, чтобы ее расселить, нужны были деньги. Какую-то сумму удалось скопить, но ее было недостаточно.

Андрис Лиепа подсказал ход. Я должен был пойти к генеральному директору Большого театра В. В. Васильеву и попросить у него финансовую помощь в квартирном вопросе. «Поскольку ответ будет наверняка отрицательным, – рассуждал практичный Андрис, – Владимир Викторович отпустит тебя на гастроли в Израиль, где ты заработаешь приличные деньги. В этом Васильев не сможет тебе отказать, потому что в труппе сразу станет известно, что у тебя такое положение, а он тебя не отпустил!»

А гастроли в Израиль, про которые говорил Лиепа, предполагались не от ГАБТА, а от школы. Между Головкиной и Васильевым давно черная кошка пробежала. Уже был согласован график поездки, программа, напечатаны афиши с нашей фотографией – Александровой и моей, но Владимир Викторович, несмотря ни на какие просьбы, не соглашался нас с Машей из театра отпустить.

Терять мне было нечего, и я пошел к Васильеву на прием. «Владимир Викторович, может быть, вы меня все-таки отпустите на гастроли со школой? На гастролях я смогу заработать». «Нет, нет, нет! – ответил он, а потом вдруг: – Тебе что, деньги нужны?» – «Да». – «Сколько тебе надо?» Я назвал, по тем временам это была большая сумма…

Я вышел из кабинета в каком-то столбняке, держа в руках пухлый конверт. И не успел дойти до своей гримерной в театре, как вся Москва уже обсуждала: Васильев купил – нет, не купил, а подарил Цискаридзе квартиру! В скором времени я Владимиру Викторовичу всю сумму вернул, даже в тех же купюрах.