В соглашении ничего не говорилось ни о континуитете Чехословацкой республики, ни о ее будущих границах. При этом как бы само собой разумелось, что Советский Союз, признав правительство Чехословацкой республики, тем самым де-факто заявил (во всяком случае, чехословацкая сторона трактовала это именно так) о своем положительном отношении к правовой и политической преемственности республики. Как следует из записи Смутного от 16 июля, Майский ясно подчеркнул, что при подписании соглашения «речь идет не об установлении дипломатических отношений, которые были лишь временно прерваны из-за отсутствия посланников, а о том, что признание республики всегда продолжалось. Это подтверждает наш принцип преемственности»[697]. Действительно, речь шла не об установлении, а о восстановлении дипломатических отношений. Однако в заявлении Майского крылось и некое лукавство, поскольку невозможно было одновременно иметь дипломатические отношения со Словацкой республикой и признавать существование Чехословакии. Но, видимо, Бенеш и его окружение тогда просто «закрывали глаза» на такие «мелочи». Ведь заключение соглашения имело большое значение для укрепления международных позиций Чехословакии. По словам Смутного, «Бенеш снова стал президентом республики», в то время как до этого «он был им в наших мыслях и желаниях», президентом, признаваемым в общественном и личном плане, но не в международно-правовом отношении. «Вчера республика снова стала полноправным международным субъектом, а Бенеш – ее президентом»[698].

Несколько часов спустя после подписания советско-чехословацкого соглашения Я. Масарик получил ноту А. Идена об окончательном признании чехословацкого правительства. Однако рассмотрение вопроса о континуитете Чехословакии откладывалось на будущее, «на более подходящий для этого момент». Подчеркивалось также, что правительство Великобритании не берет обязательств признавать или поддерживать установление каких-либо будущих границ в Центральной Европе[699]. Впрочем, по вопросу о границах пока не делало никаких заявлений и советское правительство, что констатировал и Бенеш в послании своим сторонникам на родину 14 августа 1941 г.: в Москве «восстановление республики понимают как само собой разумеющееся, но о своих планах в Центральной Европе и о других вопросах, касающихся границ, точно и детально ничего не говорят»[700]. По смыслу и духу советско-чехословацкое соглашение было аналогично советско-британскому соглашению от 12 июля, и поэтому не вызвало в Англии особых возражений. 30 июля о своем признании временного чехословацкого правительства во главе с президентом Бенешем заявили США. В приложенной к ноте Памятной записке говорилось: «Отношения между обоими правительствами не означают каких-либо обязательств американского правительства относительно границ чехословацкой территории или правового континуитета чехословацкого правительства во главе с др. Бенешем»[701]. И лишь 26 октября 1942 г. решением президента США Ф. Д. Рузвельта временное признание было заменено полным и окончательным[702].