Англичане, узнав о готовившемся подписании во время визита Бенеша в Москву двустороннего советско-чехословацкого договора, выразили открытое недовольство. Идеи 16 июня заявил Бенешу об устном соглашении с Молотовым относительно того, что до окончания войны великие державы не будут заключать никаких договоров с малыми союзными государствами[798]. 18 июня президент встретился с Богомоловым, чтобы информировать его об итогах своего визита в США и о возражениях Идена против немедленного подписания советско-чехословацкого договора. Обсуждалось и его содержание. Бенеш показал послу подготовленный им проект, в котором идея договора с СССР увязывалась с трипартитным договором[799]. Богомолов возразил, заявив, что, по его мнению, лучше эти два вопроса разделить. Бенеш согласился и обещал переделать проект, положив в его основу факт существования советско-чехословацкого договора 1935 г., который формально не был отменен. Президент предполагал выехать в СССР после 4 июля и пробыть там три недели[800].22 июня Бенеш направил Фирлингеру телеграмму, в которой говорилось о целях его поездки в Москву: поблагодарить советское правительство за действенную помощь Чехословакии, обсудить с советским руководством вопросы, касающиеся советско-чехословацких отношений, в том числе и договора, а также различных проблем европейской политики и будущего мира[801]. О подписании договора не было и речи. Богомолов, по словам Бенеша (телеграмма Фирлингеру от 28 июня), считая, что дело подписания договора касается лишь СССР и Чехословакии, рекомендовал не уступать англичанам даже ценой конфликта с ними. Таким образом, Бенеш оказался между двух «великодержавных жерновов», ведущих свою политическую игру. Не желая стать «яблоком раздора» между Англией и СССР и содействовать усилению напряженности в антигитлеровской коалиции, а также опасаясь того, что вина за это впоследствии может быть возложена на него, Бенеш решил повременить с подписанием договора и добиться, чтобы Лондон и Москва урегулировали этот вопрос между собой. Его позиция четко отражена в указанной телеграмме Фирлингеру от 28 июня: «Наша политика – сближать англичан и русских, а не разделять их… кроме того, последствия всего спора англичане возложили бы на нас, а мы не настолько сильны, чтобы позволить себе это, и, наконец, мы все еще существенно зависим от Англии в вопросах наших границ, в продовольствии, сырье и финансах… спор должен быть решен согласием… если бы выявилось, что англичане вообще хотят помешать заключению договора, мы категорически это отклоним»[802].