7 июня состоялась вторая встреча Бенеша с Рузвельтом, как бы подводившая итог визита президента в США и его переговоров там. Телеграфируя об этом Масарику в Лондон, Бенеш выделил, в частности, следующее: «Рузвельт просит, чтобы я при переговорах в Москве со Сталиным сообщил ему его позиции по вопросу балтийских государств. США не имеют возможности и не думают препятствовать их конечному присоединению к СССР, но должны учитывать мировое общественное мнение, и речь, таким образом, пойдет о форме и действиях, направленных на успокоение общественного мнения». Что касается поляков, то Рузвельт «ожидает, что окончательным решением для поляков станет несколько улучшенная линия Керзона и присоединение к Польше Восточной Пруссии. Он считает это справедливой и правильной компенсацией, которую поляки могут и должны принять»[793]. Рузвельт подтвердил свое согласие с трансфером после войны немецкого населения. Снова велась речь о поездке Бенеша в Москву, и президент обещал информировать Рузвельта о ходе переговоров[794]. Возвратившись в Лондон, Бенеш 16 июня информировал Идена об итогах своего визита в США и позициях американцев по различным затронутым им вопросам[795].

Еще в Вашингтоне (10 мая) президента настигла телеграмма Фирлингера от 7 мая о том, что советское правительство «ждет Вашего проекта договора и считает, что договор мог бы быть подписан во время Вашего визита». Это существенное отличие от прежней советской позиции Фирлингер отметил в своих мемуарах. Он просил как можно скорее прислать ему указанный проект и не рекомендовал «откладывать это дело»[796]. Бенеш не спешил. В телеграмме Масарику 31 мая он сообщил, что не считает нужным передавать Богомолову проект договора до своего возвращения в Лондон: «Каждое слово будет иметь значение… Необходимо будет придерживаться как можно ближе текста англо-советского пакта… Я хочу также подождать еще последнего разговора с Рузвельтом». Кроме того, Бенеша не оставляла мысль о возможности присоединения к договору поляков, и он хотел, чтобы это отразилось и в его проекте[797]. Не совсем ясна была президенту и позиция Лондона в отношении договора. Масарик просил его 2 июня дать указание Фирлингеру не форсировать решение дела. К характеристике общей обстановки следует еще добавить, что в мае с Рузвельтом встречался и Черчилль для обсуждения вопроса об открытии (точнее об оттягивании открытия) второго фронта в Европе. Очередной перенос этой акции на май 1944 г. не мог не сказаться на отношениях внутри антигитлеровской коалиции, усилив их напряженность. Отрицательно это сказалось и на ходе советско-чехословацких переговоров.