Второй тост был за «новых славянофилов», к которым Сталин причислил и себя. В отличие от старых славянофилов, которых советский лидер назвал реакционерами за то, что они «выступали за объединение всех славянских народов в одном государстве под эгидой русского народа», новые славянофилы, по его мнению, стоят за «союз независимых славянских государств». Сталин отметил, что и первая, и вторая мировые войны развернулись и шли «на спинах славянских народов» – Чехословакии, Польши, Югославии и Советского Союза («Англия и Германия дерутся, а славянские народы проливают свою кровь»; «Франция не воевала, она впустила немцев в свои пределы»; «Бельгия и Голландия не воевали – они покорно легли перед немцами и подняли лапки кверху»; «Англия на островах – и ее положение особое»). Подчеркнув, что он «ненавидит немцев», Сталин признал, что «это сильный и способный народ», который попытается «возродиться в течение ближайших 15 лет» и «взять реванш». Советский лидер заметил: «чтобы немцам не дать подняться и затеять новую войну, нужен союз славянских народов». Мы, новые славянофилы, – продолжал Сталин, – являемся коммунистами, если хотите – большевиками. Про нас думают, что мы хотим установить повсюду советский строй. Это не так… Мы хотим, чтобы каждый народ имел тот строй, которого он достоин. Мы не собираемся вводить в Чехословакии советский строй». Обращаясь к Бенешу, Сталин, не отрицая за ним права иметь сомнения на этот счет, пожелал, «чтобы чехословаки поняли, что он говорит искренне и что он говорит то, что думает». (Надо заметить, что тогда ни Сталин, ни кто-либо другой из советских руководителей не собирались немедленно «вводить» советский строй на территориях, оказавшихся в сфере влияния СССР, поэтому в тот момент Сталин был искренним). Хозяин застолья поднял бокал «за союз и дружбу независимых славянских народов, больших и малых». После обеда собравшимся были показаны два хроникальных фильма: «Будапешт» и «От Вислы до Одера», которые, по свидетельству Подцероба, «произвели на чехов большое впечатление» и сопровождались аплодисментами[897].

31 марта Бенеш, сформированное в Москве правительство и советский посол Зорин выехали на освобожденную территорию Словакии в г. Кошице. Здесь 4 апреля было объявлено о составе нового чехословацкого правительства, и принята его программа, получившая наименование «Кошицкая». Представляется, что в первый месяц своей деятельности президент и правительство оказались в определенной изоляции от внешнего мира. Регулярные контакты через Зорина они имели лишь с Москвой. Советский посол в этот период встречался и беседовал со многими чехословацкими политическими и общественными деятелями, передавая их просьбы и свои впечатления советскому руководству[898]. Против налаживания прямой радиосвязи президента и правительства с Лондоном возражали советские военные власти. Настойчивые попытки Великобритании и США направить свои количественно ограниченные дипломатические миссии в Чехословакию по-прежнему наталкивались на сопротивление Москвы[899]. Президент и правительство были ограничены в своей деятельности и внутри страны, поскольку всей организацией жизни на освобожденной территории Словакии занимался Словацкий национальный совет, очень щепетильно относившийся к любым поползновениям практического усекновения своей власти.