Этот старый маньяк (П. М.) совсем обалдел. Ни с того ни с сего прекратил со мной разговаривать, странно и непонятно. ‹…›

20/VII-1942 г[ода]

Сегодня в 19 часов объявили воздушную тревогу. Длилась она один час 47 минут. Над городом самолетов противника не было. Наши бомбили Петергоф, немцы – торговый порт. Налетело около 60 самолетов. Этот налет можно считать прелюдией большого штурма города. Пока они бомбят передний край обороны, чтобы вывести из строя артиллерию.

Судя по приватным разговорам, наши войска якобы заняли одну деревушку перед Лигово. Возможно, эта деревушка – Княжево. Не вредно было бы выгнать немцев из Лигово и Урицка, а затем из Петергофа и Пушкина. Это избавило бы Ленинград от артиллерийских обстрелов.

25/VII-1942 г[ода]

Последние дни и ночи наполнены глухим, как раскаты грома, рокотом орудийных залпов. Но вечером и ночью выстрелы происходили совсем близко. Я думаю, это стреляли с линкора «Октябрьская революция», стоящего около Балтийского завода. ‹…›

По радио передали репортаж, записанный, когда вели по проспекту 25 Октября группу пленных немцев. Их было 32 человека. Диктор взволнованно и с возмущением говорил:

– Вот они хотели попасть в Ленинград, но вот попали, топчут проспект, но не победителями, а в качестве пленных. Грязные, небритые, в рваной одежде, рядом с красноармейцами они выглядят как бандиты.

На записи слышан шум толпы и отдельные выкрики: «Разбойники, бандиты, гады, негодяи, ответите за страдания ленинградцев, гибель стариков, женщин и детей». ‹…›

10/VIII-1942 г[ода]

‹…› 2 августа было получено постановление ГКО, подписанное тов. Сталиным, об эвакуации нашего завода в г. Молотов. Некоторый народ страшно взбудоражился. Наиболее экспансивные и нетерпеливые поспешили информировать об этом своих родных в Молотове, чем, очевидно, расстроили мою семью. И вышло, что поспешили. Несмотря на то что часть оборудования была уже демонтирована, как получили распоряжение горкома о продолжении нормальной работы.

У меня двойственное настроение. С одной стороны, радостное чувство, подогреваемое нетерпеливым желанием встретиться с семьей, а с другой – желание до конца перенести ленинградскую эпопею. Эта двойственность была снята неожиданным решением горкома партии.

18/VIII-1942 г[ода]