В ноябре 1917 года большевики захватили власть в стране, сместив Керенского и возглавляемое им Временное правительство. Ленин сделал политическим центром Москву и в первые же месяцы пребывания у власти стал проводить политику Красного террора.

Узникам стало известно о государственном перевороте лишь несколько недель спустя, когда им доставили пачку старых газет. Император был потрясен. «Его Величество отрекся от престола, поскольку полагал, что так будет лучше для России. Однако стало только хуже. Император не ожидал этого и теперь жестоко раскаивался в своем поступке», — писал Гиббс. Большевики же ввели новые ограничения.

«Нам велели сократить расходы до 150 рублей в неделю. С этого момента мы получали простую солдатскую еду, на обед подавали только два блюда: суп и мясо».

Полковник Евгений Степанович Кобылинский, начальник особого отряда по охране Царской Семьи в Тобольске, составил официальный документ, в котором сообщалось, что средства, выданные правительством на содержание Царской Семьи, истрачены. Повар Харитонов жаловался, что ему больше не отпускают продукты в кредит. Оказавшись в затруднительном положении, Кобылинский отправился к управляющему Тобольским отделением Государственного банка. Управляющий посоветовал Кобылинскому обратиться за помощью к одному из монархистов, имевшему на счету крупную сумму. Купец согласился помочь и предоставил Кобылинскому заем в двадцать тысяч рублей.

Впоследствии Гиббс с грустью писал о ссылке в Тобольске как о «печальном, но все же счастливом времени». Он, безусловно, был рад возможности находиться рядом с Царской Семьей, однако месяц спустя его угнетенное состояние стало настолько явным, что это не смогло укрыться от внимания Жильяра. В письме своему русскому коллеге, гувернеру Петрову, швейцарец вскользь упомянул об этом: «Тревога, не оставлявшая человека в течение многих недель, отрицательно сказывается на его нервной системе. Это произошло и с Гиббсом: пережитое оставило глубокий след в его душе, и это невозможно скрыть даже при свойственной ему английской невозмутимости». Сам Гиббс, вспоминая о ссылке в Тобольск, писал главным образом о том, в каком подавленном состоянии находились его наниматели: «Императору становилось все труднее находить себе занятие в свободное время. Во время прогулок он ходил по двору взад и вперед, пересекая его сорок или пятьдесят раз за час. Когда это надоедало ему, он начинал пилить дрова».

В декабре Гиббс написал письмо бывшей гувернантке Императрицы, мисс Маргарет Джексон. Очевидно, это было сделано по просьбе Александры Федоровны, которая в течение многих лет состояла в переписке с «Мэджи». В письме Гиббс описал местоположение дома и дал его подробный план, что, вне всяких сомнений, должно было помочь освобождению Царской Семьи. Ранее Гиббс ни разу не писал мисс Джексон.