Капитолийская площадь, Рим

Подобная смелость предполагала невероятную уверенность в себе, которой Микеланджело было не занимать, но любопытно, что по временам его терзали сомнения в собственных силах. О его опасениях недвусмысленно свидетельствует надпись на рисунке, изображающем купол собора Святого Петра и богато украшенный карниз, возможно предназначавшийся для палаццо Фарнезе: «Мне боязно, ведь я не зодчий, и ремесло это не мое»[1393]. Действительно, существовали технические, инженерные аспекты строительства, в которых у Микеланджело не было опыта. Он мог казаться «божественным» в глазах других, но не в своих собственных, что вполне понятно.

В посвященном римским обелискам трактате конца XVI века «De gli obelischi di Roma» (1589), написанном смотрителем Ватиканских садов Микеле Меркати, упоминается о похожем случае, когда Микеланджело утратил присутствие духа. В 1547 году папа Павел III попросил Микеланджело поднять знаменитый Египетский обелиск, лежавший на земле возле собора Святого Петра. Микеланджело отказался. Меркати добавил, что «его близкие говорили мне, что много раз спрашивали у него, почему же он, с его восхитительным гением, он, сумевший изобрести такие удобные устройства для поднятия тяжестей, не согласился выполнить волю понтифика? Микеланджело отвечал на это только одно: „А что, если бы разломился?“»[1394]

* * *

Последние годы папы Павла III были омрачены убийством Пьерлуиджи, опасениями, что сейчас, спустя двадцать лет, Рим вновь может подвергнуться нападению испанцев, и политическими интригами вокруг герцогства Пармского и Пьяченцского. Когда в ноябре 1549 года его внук Оттавио, сын Пьерлуиджи, перешел на сторону императора, папу охватила неописуемая ярость. Возможно, она вызвала лихорадку, от которой он и умер 10 ноября, сетуя, что предался своему главному, тяжкому греху – непотизму, в остальном будучи «не таким уж и великим злодеем».

Многие ожидали, а Микеланджело, возможно, и надеялся, что преемником его станет Реджинальд Поул, друг Микеланджело и Виттории Колонна. В сороковые годы спиритуалы и те, кто все еще чаял достичь компромисса с протестантами Северной Европы, мало преуспели и стали постепенно вызывать недовольство Католической церкви, но не вовсе утратили надежду, что удастся найти некий богословский «via media», «средний путь», и объединить христианство. Наконец в 1545 году был созван столь долго откладывавшийся церковный собор; он проходил в городке Трент, на самом севере Апеннинского полуострова, который с политической точки зрения имел статус вольного города Священной Римской империи[1395]. Большинство его делегатов были итальянцами. Решение, которое принял в 1547 году Тридентский собор по вопросу оправдания верой, весьма разочаровало спиритуалов. Сам Поул покинул заседание собора под предлогом болезни, но на самом деле, вероятно, не в силах преодолеть душевный надлом.