Отчего они все так грубы? А? И грубы-то ведь, подчеркнуто грубы в те самые мгновения, когда нельзя быть грубым, когда у человека с похмелья все нервы навыпуск, когда он малодушен и тих? Почему так?! О, если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я сейчас, тих и боязлив, и был бы так же ни в чем не уверен: ни в себе, ни в серьезности своего места под небом – как хорошо бы! Никаких энтузиастов, никаких подвигов, никакой одержимости! – всеобщее малодушие. Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигам. «Всеобщее малодушие» – да ведь это спасение от всех бед, это панацея, это предикат величайшего совершенства! (128)
Отчего они все так грубы? А? И грубы-то ведь, подчеркнуто грубы в те самые мгновения, когда нельзя быть грубым, когда у человека с похмелья все нервы навыпуск, когда он малодушен и тих? Почему так?! О, если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я сейчас, тих и боязлив, и был бы так же ни в чем не уверен: ни в себе, ни в серьезности своего места под небом – как хорошо бы! Никаких энтузиастов, никаких подвигов, никакой одержимости! – всеобщее малодушие. Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигам. «Всеобщее малодушие» – да ведь это спасение от всех бед, это панацея, это предикат величайшего совершенства! (128)
Начало приведенного отрывка перекликается с записью Розанова в «Опавших листьях»:
Грубы люди, ужасающе грубы, – даже по этому, или главным образом по этому – и боль в жизни, столько боли…[1112]
Грубы люди, ужасающе грубы, – даже по
«В жизни всегда есть место подвигам!» – горьковские слова, украшение бесчисленных «красных уголков» и прочих мест пропаганды, – лозунг презираемой Веничкой «суеты». Самоуверенная практическая деятельность, уводящая от духовного созерцания и душевных терзаний, воспринимается героем в религиозном контексте, близком Достоевскому, как грех гордости.
Князь Мышкин, герой «Идиота» почти ранит окружающих отсутствием этой черты. Вспомним реакцию Епанчиных, когда князь упоминает свой первый непринужденный разговор с лакеем в передней. Во время одной из гневных выходок Аглая обрушивается на князя с упреками: «Зачем вы все в себе исковеркали? Зачем в вас гордости нет?» «Малые души», «маленькие люди» – одна из главных тем Достоевского: «…будешь стыдиться, Ганька, что такую… овцу (он не мог приискать другого слова) оскорбил!» – говорит Рогожин[1113]. Но это слово неслучайно: «овца» в христианской иконографии – символ стада Христова. Князь Мышкин был задуман как образ совершенного человека, близкого к великому идеалу, и в его образе присутствуют черты апокрифического повествования, схожие с житием героя «Москвы – Петушков». Растерянный, рассеянный, скромный, крайне неприспособленный к повседневной жизни, страдавший психическим расстройством и кончивший после соприкосновения с реальностью полной потерей и смертью разума князь Мышкин – образ, глубоко созвучный Веничке Ерофееву.