КГБ можно простить заявления, что Елена держит свое обещание только на словах, а на самом деле она не смирилась. Бумаги были важны как способ давления на советское правительство, это был значительный риск, который кому-то надо было взять на себя. Вся операция, я думаю, оказала огромное влияние на будущее Сахарова и всего Советского Союза, и я рад, что и мне удалось приложить к этому руку.

Новость о том, что на обратном пути Елена проездом будет в Лондоне и что ее примет Маргарет Тэтчер, дала КГБ зацепку для запоздалых действий. Виктору Луи было поручено огласить точку зрения КГБ. «Она и есть то препятствие, которое мешает Андрею вернуться в Москву, — заявил он. — Дело не в его поведении, а в ее. Он хочет спокойной жизни, а она собирает пресс-конференции. Со сколькими политиками она встречалась и со сколькими докторами?[142]» Она и есть, утверждал Луи, используя избитую фразу, «пособница сил, враждебных СССР».

Однако публикация Луи в английской прессе никак не отразилось на встрече Елены с британским премьер-министром 30 мая. После часовой беседы обе дамы дали понять журналистам, что шантаж и угрозы Луи действия не возымели. Маргарет Тэтчер заявила: «Мы сохраним преданность профессору Сахарову».

В то же время в Горьком КГБ пытался использовать создавшееся положение в своих интересах. Газеты и журналы, включая такие, как «Новое время» и «Литературная газета», просили Андрея написать для них.

На что он ответил: «Пока у меня на шее петля, я ничего писать не буду». На КГБ теперь оказывали давление Горбачев и другие политические деятели, требуя разобраться в сложившейся ситуации. Однако было неясно, как разрешить эту проблему к удовлетворению обеих сторон.

В феврале 1986 года Сахаров направил Горбачеву очередное письмо с просьбой об освобождении четырнадцати политических заключенных. Список возглавлял ветеран диссидентского движения Анатолий Марченко, автор книги «Мои показания», который в тюрьме серьезно заболел. В марте Андрей пошел в горьковскую больницу, чтобы подлечить зубы, и там увидел доктора Обухова, своего старого мучителя, который вынудил его на разговор о политике, а затем выдвинул ему ряд требований. «Он использовал эту возможность, чтобы вытянуть из меня извинения за мое письмо академику Александрову и за статьи в «Обсервер». Он начал настаивать на том, чтобы я написал письмо благодарности зубным врачам больницы, а потом пытался доказать, что меня насильно кормили не за тем, чтобы мучить, а чтобы спасти мою жизнь»[143].

Когда Елена была проездом в Лондоне 30 мая, я видел ее мельком, окруженную журналистами, знаменитостями и русскими друзьями. Поразительно, думал я, как драматически меняется ее жизнь. Сегодня она королева среди восхищенной и обожающей ее публики. А через несколько дней она вернется во враждебное окружение. Я даже не мог предположить, как скоро они выйдут из этого мрачного мира.