Но в тот вечер мы очень приятно посидели, и Георгий Николаевич заволновался, как я поеду одна домой. Гольдман предложил вызвать такси, однако один из гостей вызвался меня проводить и помочь тащить два четырехтомника, которые я получила.
* * *
Русская литература обязана Борису Эрленовичу Гольдману изданием наиболее полного, отредактированного самим автором четырехтомника произведений Владимова. И тем, что он благородно и щедро возвратил любимому писателю живое чувство читательской любви и признания.
12 апреля 2004 года Гольдман был убит. Недалеко от Ленинского проспекта столицы на пересечении улиц Вавилова и Дмитрия Ульянова его машина задержалась около светофора, когда к ней подъехали с двух сторон мотоциклисты, один из которых, приподнявшись, положил на крышу бомбу. Взрыв был немедленный и такой силы, что не только убило всех сидевших в машине и обоих мотоциклистов, но и выбило окна в домах, и была масса пострадавших прохожих. Я помню мое потрясение, когда я прочла об этом коротенькое сообщение в английской воскресной газете. И мне вспомнилась маленькая, закрывшая глаза от страха за сына женщина.
* * *
Георгий Николаевич позвонил, вернувшись в Нидернхаузен. Мы обсудили презентацию, поболтали о том о сем. Я пригласила его приехать, и он очень обрадовался. Договорились, что он выяснит насчет билета и позвонит. И тут я совершила ошибку.
Мы с Арнольдом – меломаны и летом часто бываем на концертах в «Royal Albert Hall», где проходит фестиваль классической музыки «Proms». Нам очень повезло. Дедушка одной из аспиранток Арнольда, обожавший классическую музыку и ставший богатым бизнесменом, купил для семьи ложу. В начале каждого сезона мы посылаем список концертов, которые хотели бы послушать, получая бесплатные билеты. Иногда нам дают все пять билетов, и мы приглашаем друзей. Покупаем вино, я готовлю на всех бутербродики с семгой и огурцами, и мы пируем в «собственной ложе» в перерывах.
В тот год 21 августа 1998-го Филармонический оркестр BBC исполнял симфонию № 13 Шостаковича – «Бабий Яр» на стихи Евгения Евтушенко. Солистом был Сергей Лейферкус – великолепный баритон. Я немедленно в счастливом возбуждении рассказала Владимову об этом концерте, добавив, что он, разумеется, пойдет с нами. Я думала, что ему будет чрезвычайно интересно и приятно слушать великую музыку и пение на родном языке и с таким прекрасным исполнителем.
И тут дело застопорилось. Георгий Николаевич говорил мне о починке водопровода, дороговизне билетов и еще что-то несообразное. Но когда я в третий раз упомянула концерт, он наконец сознался: «