Все это время Георгий Николаевич передвигался по гостиной, молча и в изумлении рассматривая портреты предков, главным образом – морских офицеров. При взгляде на молодое великолепие их прекрасных лиц в голову приходила строка Окуджавы: «Все они красавцы, все они таланты, все они поэты». В стеклянной витрине лежало позолоченное и в серебре, инкрустированное камнями оружие, кортики и пистолеты. Рядом стоял прекрасный застекленный шкаф, в котором хранились изделия восточного искусства из слоновой кости, драгоценных и полудрагоценных камней. Книжный шкаф, полный редчайших и ценнейших книг. Между шкафами и витринами висели карандашные рисунки Патрика, картины импрессионистов и британских художников начала века, на мраморной полке стояли бронзовые бюсты брата и сестры, и еще несколько небольших монашеских скульптур в бронзе, исполненных и подаренных Гилбертом любимому ученику. В коридоре был шкаф, где стояла первая английская фарфоровая статуэтка XVII века: Иисус Христос с посохом – пастырь. Между входной дверью и шкафом на стене видел в раме вытканный цветами зеленоватый гобелен, которым покрывалась постель Наполеона на острове Святой Елены. Это были лишь остатки былой роскоши и сокровищ, но все это создавало впечатление маленького интимного музея.
Наконец, приехал врач. После внимательного осмотра, при котором присутствовала Хлоя, он составил свой протокол и пришел к нам в гостиную. Его голос был очень тихим и бережным. Он сказал, что, если это может быть утешением, – Патрик умер очень спокойно и легко, без всяких страданий или боли. По каким-то своим признакам он определил, что у Патрика было очень больное сердце и смерть наступила быстро. Он простился с нами и ушел. Хлоя позвонила в морг. Вскоре приехали два человека в черных костюмах и сделали свое дело очень корректно, быстро и профессионально. Патрика унесли. Было уже позже десяти часов вечера. Хлоя вызвала нам машину. Дверь за нами закрылась, и я покинула эту квартиру навсегда. Пенничка поехала к нам ночевать.
Мы были в состоянии крайней усталости. Приехав домой к ужасно обеспокоенному Арнольду, мы осознали, что никто из нас не ел весь день. Мы спустились в греческий ресторанчик, располагающийся в нашем доме. Есть не хотелось, мы все поковыряли что-то вилкой и вернулись домой.
Наутро приехала младшая дочка Диана. Следующие несколько дней девочки жили у нас и спали на диван-кровати в нашей гостиной (реминисценция моего детства), так как их комнату занимал Георгий Николаевич.
История с Патриком чрезвычайно поразила Владимова, недавно потерявшего любимую жену. Следующие дни он был в состоянии довольно возбужденном, каким я его раньше не видела, несколько раз в разговоре обращался к пережитому: «