Выбрался, наконец, из парижского Вавилона, три дня отсыпался за все полгода и начинаю чувствовать себя человеком, а не пиджаком. Пробуду здесь с месяц, а после Пасхи (куличи и прочие суеверия – гарантированы!) опять поеду в Париж – кончать дела. Дела начаты серьезные – пьесные и фильмовые, и если бы не этот чертов кризис, был бы я уже Ротшильдом…[478]

Примерно в том же духе он писал и 3. А. Никитиной:

Я уже с неделю как отдыхаю от Парижей и Берлинов, на Cote d’Azur [Лазурном берегу]. Так жарко, ярко, сине, что вот сижу сейчас на террасе и пишу Вам это письмо, напялив на себя темные очки. Отдыхать, впрочем, придется недолго: на шее висят камнем три статьи – для пражского университетского журнала, для одного берлинского и для парижского «Le Mois» (где недавно была статья Горького). А там – опять в Париж, из-за театральных и прочих дел. Дела наклевываются довольно серьезные, весь вопрос сейчас только в том, достанет ли театр денег на постановку. Это у французов уже не хватает денег – как Вам это нравится?[479]

Я уже с неделю как отдыхаю от Парижей и Берлинов, на Cote d’Azur [Лазурном берегу]. Так жарко, ярко, сине, что вот сижу сейчас на террасе и пишу Вам это письмо, напялив на себя темные очки.

Отдыхать, впрочем, придется недолго: на шее висят камнем три статьи – для пражского университетского журнала, для одного берлинского и для парижского «Le Mois» (где недавно была статья Горького). А там – опять в Париж, из-за театральных и прочих дел. Дела наклевываются довольно серьезные, весь вопрос сейчас только в том, достанет ли театр денег на постановку. Это у французов уже не хватает денег – как Вам это нравится?[479]

К середине мая он закончил статью «Будущее театра», начатую вскоре после отъезда из России, и в том же месяце она была опубликована в «Le Mois». Одновременно он работал над другой статьей для берлинского журнала «Ost-Europa», а еще через некоторое время он закончит статью для пражского «Slavische Rundschau» (с которым был тесно связан Р. О. Якобсон)[480].

Пока он отдыхал в Кань-сюр-Мер, в Москве произошла сенсация. Совершенно неожиданно резолюцией ЦК партии от 23 апреля были ликвидированы РАПП (заклятый враг Замятина) и другие пролетарские культурные организации. Это был первый шаг к созданию единого Союза советских писателей. За месяц до этого Горький с досадой писал Сталину: «Бесконечные групповые споры и склоки в среде Раппа, на мой взгляд, крайне вредны, тем более, что мне кажется: в основе их лежат не идеологические, а главным образом личные мотивы»[481]. Замятин отреагировал на известие о том, что правительство покончило с РАППом, незаконченным эссе «Еп URSS» [ «В СССР»]: