В самом деле, в то время, как сам он несколько раз поскальзывался, а в одном месте чуть было не подвернул себе ногу, слепые товарищи, прокладывая себе путь посошками, шли так уверенно, что ни разу, как приметил Хмелев, не только не нарушили строя, но все время сохраняли между собой интервал.

«А сгодятся ли им эти палочки-выручалочки во фронтовой обстановке, когда исход боя с вражеским самолетом решают иногда мгновения?» — опять подумал Хмелев, и сразу же поймал себя на том, что слишком далеко зашел в своем неверии в реальность дела, которое сам уже так успешно начал, вложив в него частицу своей души.

Когда они перешли Неву как раз против ворот Летнего сада, Хмелев заторопился и, перейдя крутой мостик через Фонтанку, повел слепых по неопасной стороне набережной Кутузова.

Точно шаманий бубен, когда по нему стучат высушенной лисьей лапкой, глуховато отсчитывал свои короткие неверные удары метроном.

Только вышли на Чайковскую, по радио объявили, что начался артиллерийский обстрел, и пришлось зайти под арку. Однако снаряды рвались далеко, и Хмелев двинулся было дальше, но подоспевший патруль не разрешил:

— У вас-то пропуск, а у ваших спутников его нет. Так что, товарищ капитан, придется ждать до отбоя!

И Хмелев не стал настаивать.

— Покурим кто хочет, — сказал он, доставая из кармана шинели пачку «Беломора» — остатки прежней роскоши.

Когда наконец диктор объявил, что обстрел кончился и ходьба по городу разрешена, Хмелев, чтобы и здесь несколько сократить путь, через проходной двор кинотеатра «Спартак» вышел на Кирочную, откуда до Баскова переулка было уже совсем близко.

В бюро пропусков, как всегда, толпилось много военных, прибывших из подразделений, но дежурный, заранее предупрежденный о приходе группы людей из Общества слепых, заметив в окошко Хмелева, спросил:

— Все ваши прибыли?

— Да, все двенадцать.

— Соберите у них паспорта.

Когда часовой, сверив паспорта, пропустил спутников Хмелева в штаб, навстречу вышел подполковник Рысев.

— Сюда, товарищи, по лестнице на третий этаж, к полковому комиссару, — сказал он, взяв под руку Борейко, но тот отстранился, нащупал перила и стал быстро подниматься.

За ним пошли и остальные.

Полковой комиссар, встречая их у дверей, с каждым здоровался за руку, а когда они расселись на стульях перед большим письменным столом, положил перед собой список.

— Борейко Федор Петрович?

— Я! — ответил Борейко и встал.

— Да вы сидите, сидите, — предупредил Геллер.