В отношении к поэзии Ходасевича все было сложно. Гораздо проще дело обстояло в литературно-практических вопросах. “Гумилята” заняли прочное положение в “Последних новостях” и особенно в “Звене”. Как позднее язвительно вспоминал Ходасевич в письме писателю Виктору Ирецкому от 26 июля 1930 года, “в то время старик Винавер носился с идеей газеты, которая служила бы Звеном между старой рус<ской> литературой и будущей, – эдаким хранилищем заветов. Когда наша честная компания здесь появилась, старик вообразил, что перед ним – «честная, отзывчивая молодежь», «племя младое», – по идейным причинам покинувшее сов<етскую> Россию. Они же все напирали на дружбу свою с Гумилевым. Выходило, что и Жоржики чуть не погибли за родину. И вот Одоевцева и К^о стали поддерживать священный пламень, возжженный Радищевым”[651]. Понятно, что Ходасевич в данном случае был прежде всего конкурентом. Это отчетливо проявилось в конце 1926 года, когда Владислав Фелицианович остался без работы.

4

4

Осенью 1926 года прекратилось сотрудничество Ходасевича в “Днях”. Есть разные версии того, как и почему это случилось.

Берберова рассказывает, что в один прекрасный день по просьбе мужа заехала в “Дни”, чтобы получить гонорар. “В «Днях» вышел ко мне Зензинов (эсер, в свое время упустивший Азефа) и, пугливо озираясь по сторонам, объяснил, что денег нет и не будет, что газета ликвидируется”[652]. Сам Ходасевич в письме Юлию Айхенвальду от 28 октября 1926 года объясняет свой уход из меньшевистской газеты принципиальными причинами: “[Они] требовали от меня систематических перепечаток из советской литературы”[653]. Возможно, рассказывать об истинных обстоятельствах разрыва он считал для себя унизительным.

Газета в самом деле закрылась в январе 1927 года, потом, к концу года, возобновилась, но уже без Ходасевича. Больной (очередное обострение фурункулеза) поэт оказался перед угрозой голода. О нищете 1926 года он будет вспоминать до самого конца жизни.

Оставшись без работы, Ходасевич предложил себя в качестве постоянного обозревателя “Последним новостям”, но Милюков твердо заявил, что Ходасевич газете “совершенно не нужен”. Трудно сказать, стояли за этим какие-то личные или политические претензии бывшего лидера кадетов к поэту. Во всяком случае, о литературе и в милюковской газете, и в “Звене”, с 1927 года ставшем из еженедельника журналом, писал Адамович, и делиться куском хлеба ни с кем не собирался. Даже эпизодическое сотрудничество с “Последними новостями” с начала 1927-го прекратилось, ибо Ходасевич осел в конкурирующем издании[654].