В том, что касалось литературных страниц, Струве ориентировался прежде всего на своих сверстников, зубров дореволюционной словесности: Бунина, Куприна, Шмелева, Мережковских. Всем им было уже под шестьдесят, если не больше. Из более молодых авторов в газете писали Борис Зайцев, Сергей Маковский, стоявший во главе всего “культурного” департамента, Павел Муратов, из дебютировавших в эмиграции – Иван Лукаш. Но наряду с серьезной литературой газета, ориентированная на широкого читателя, должна была публиковать переводы копеечных детективов. Почти в каждом номере представлены были и незамысловатые стихотворные фельетоны Lolo (Леонида Мунштейна).

Приглашение Ходасевича было связано, возможно, с тем, что сын Струве был горячим поклонником его творчества. Протекцию ему мог составить и Муратов. Не исключено, что какую-то роль для Гукасова играли семейные связи Нины Берберовой (ее дядя, Рубен Иванович, был видной фигурой в деловых кругах эмиграции) и даже ее армянское происхождение.

Довольно скоро Петр Бернгардович вынужден был оставить редакторский пост из-за разногласий с Гукасовым. Струве стремился с некоторым разбором печатать материалы о “большевистских зверствах”, часто не вполне достоверные, и не устраивать рекламу любым “борцам с режимом”, иные из которых оказывались провокаторами. Полемизируя с “Последними новостями” и другими левыми и “умеренными” газетами, он старался поддерживать в своем издании достойный интеллектуальный уровень; издатель же обвинял его в “снобизме”. В августе 1927 года Струве подал в отставку. Редактором стал Юлий Федорович Семенов, до революции – гимназический преподаватель и газетчик из Тифлиса, выдвинувшийся в Крыму при Врангеле. Семенов и другие члены новой редакции имели какие-то связи во французских политических кругах, вроде бы масонских. Впрочем, последующую эволюцию газеты в сторону радикализации предопределили не эти связи, а навязчивая вера ее издателя в возможность освободиться от большевиков с помощью иностранной интервенции.

Многие сотрудники “Возрождения” ушли вместе со Струве, но это не относилось к отделу культуры, который продолжал процветать и при новой редакции, а положение Ходасевича даже упрочилось. Теперь он должен был раз в две недели, по четвергам, писать газетный “подвал” на любую тему, по выбору. Некоторые из его статей печатались под постоянными рубриками: “Книги и люди”, “Из петербургских воспоминаний”, “Летучие листки”. Кроме того, с 5 января 1928 года Ходасевич вместе с Берберовой под псевдонимом Гулливер вел “Литературную летопись” – обзоры советских журналов. По утверждению Берберовой, “Летопись” в основном писала она, а Владислав Фелицианович лишь редактировал и дописывал. Однако перед редакцией за рубрику отвечал Ходасевич, и в формулировках и оценках мы гораздо чаще слышим его голос[657]. Порой короткая реплика по поводу той или иной книги в “Литературной летописи” вырастала в развернутый текст в “Книгах и людях” (дело доходило до текстуальных совпадений, на которые в 1990 году обратил внимание Джон Малмстад).