Между тем с некоторых пор с Анной произошла перемена. Какое-то странное лихорадочное волнение охватывало по временам все ее существо. Она удалялась всякого общества, уходила в дальние уединенные места своих обыкновенных прогулок и там, ходя взад и вперед по холмам, что-то соображала. Или она хваталась за книги и просиживала над ними дни и ночи, делала толстые тетради и торопливо в них писала или записывала, но скоро она бросала книги, как бы не находя в них того, чего искала, и уже ничего больше не читала и впадала в какое-то нравственное оцепенение. Недавно появившийся румянец исчез с ее лица, темная желтизна покрыла ее прозрачную кожу, синеватые круги показались под глазами, и из-за них эти большие глаза казались еще больше и выразительнее.

Тихо и величаво бродила молодая женщина по окрестным холмам, задумчиво смотрела каждый вечер, как догорал яркий торжествующий день, без радости встречала новый и все думала, думала… Или она садилась на берегу небольшой речки и смотрела на тихие однообразные волны. Лениво и сонно катились они перед ее глазами, гонимые сверху какой-то невидимой силой, по временам ударялись о берег, быстро отскакивали, сталкивались, кружились, дробились на мелкие струйки, потом складывались снова в прежнюю форму и бежали опять с прежней безмятежностью, не спеша и нигде не останавливаясь, с одинаковым постоянством, уступая место другим волнам, следовавшим за ними. Анне, казалось, не наскучивал один и тот же вид, напротив, она с участием следила за постоянной сменой ночи днем и дня ночью, жизни и смерти, находя в них что-то общее с жизнью. Книги утратили для нее прежний интерес, они ничего не решали, а только затмевали и усложняли бесчисленные вопросы, которые складывались в ее голове.

Лосницкий с беспокойством следил за ней, он умолял ее советоваться с докторами, лечиться, но она упорно отказывалась. Л[осницкий] не знал, что делать: оставаться или куда-нибудь ехать, но случившееся вскоре обстоятельство разрешило его недоумение.

Однажды А[нна] по обыкновению ушла гулять рано утром и не возвращалась целый день. Сначала Л[осницкий] не беспокоился, так как она не первый раз уходила так надолго, но, когда настал вечер и на дворе стемнело, а ее все не было, сердце его боязливо вздрогнуло, и он бросился из дома по направлению тех мест, куда чаще всего хаживала А[нна]. Он стучался в хижины, останавливал прохожих, спрашивал с возрастающим беспокойством тех и других, не видали ли они такой-то дамы. Более или менее неудовлетворительные ответы, которые ему давали крестьяне, только усиливали его смущение и страх. Одни видели м[олодую] ж[енщину] утром подле речки, другие три дня тому назад: она просила напиться и спрашивала, где переход через речку и как глубока вода.