Император Александр действия генерала Буксгевдена назвал непростительной ошибкой.

В ходе начавшихся после перемирия боев генералы Тучков и Каменский начали успешное наступление, после которого шведские войска, теряя убитых и раненых, отошли на большое расстояние.

Русские войска потеряли до 700 человек, в том числе погиб и начальник авангарда генерал-адъютант князь Долгоруков, за отважные действия награжденный орденом Святого Александра Невского и возведенный в чин генерал-лейтенанта. Генерал Н. Каменский, зная, что неприятельские войска страдают от голода и усталости, болезней и дезертирства, во время очередного перемирия предложил шведским войскам отойти за реку Кемь.

Граф Каменский за овладение Филяндией получил орден Святого Георгия 2-й степени, а генерал Тучков 1-й – орден Святого Александра Невского.

Главнокомандующим стал 63-летний генерал Богдан Федорович Кнорринг, как вскоре выяснилось, это был наихудший вариант назначения. Александр I назначил его главнокомандующим по старшинству. В феврале 1809 года Александр писал Кноррингу: «Я с удивлением узнал, что вы лишь собираете войска, чтобы приготовить их к наступлению… Я привык к тому, чтобы мои распоряжения точно выполнялись, и не люблю их повторять. Надеюсь, что это последний раз, когда вы вынуждаете меня это сделать» (Михайловский-Данилевский А.И. Описание финляндской войны. 1808–1809). Кнорринг тут же ответил императору, что он опасается, что шведские войска встретят его на шведском берегу и разобьют. Тогда император Александр поручил военному министру Аракчееву поехать к войскам и организовать наступления. В Або, где был главный штаб наших войск, царила «атмосфера отчаяния».

Вслед за тремя корпусами, отправившимися по Ботническому заливу на шведский берег, последовали Аракчеев, Кнорринг и Алопеус, бывший русский посланник в Швеции, на случай, если начнутся переговоры со шведами.

Конечно, переход был трудным. Молодой офицер из корпуса Барклая оставил воспоминания: «Лишь ступив на лед, мы столкнулись с трудностями, которые представились бы непреодолимыми всякому, кроме русского солдата. Из-за свирепого ветра, который дул всю зиму, толстый лед Кваркена был неровным и громоздился огромными грудами, похожими на огромные скалы. Они стояли повсюду, то и дело возникая на нашем пути. Издалека у этих гор был очень необычный вид. Казалось, это были морские волны, внезапно скованные льдом. С каждым шагом идти было все труднее. Иногда нам приходилось карабкаться на ледяные глыбы, иногда отодвигать их или выбираться из глубокого снега. С солдат ручьями лился пот, в то время как от пронизывающего до костей резкого ветра перехватывало дух. Вдобавок мы боялись, что, если ветер превратится в ураган, он будет разбивать лед. Все вокруг представляло ужасное зрелище разрушения» (Булгарин Ф. Библиотека для чтения. 1848. № 5).