А в это же время в Вене князь Меттерних расспрашивал императорский двор о предполагаемом браке. Император Франц сказал, что решение примет его дочь, он не может влиять на ее выбор. Меттерних спросил Марию-Луизу, знает ли она о об этом экстравагантном прожекте – о предложении Наполеона взять ее в жены?

– Я не желаю, чтобы моя прихоть командовала моей волей. Если речь идет о государственных интересах, я должна повиноваться им, а не своим чувствам. Соблаговолите попросить моего отца руководствоваться долгом императора и не подчинять его личным интересам моей персоны.

Император Франц сообщил Меттерниху о том, что брак должен состояться не иначе, «чем по предписаниям и канонам нашей религии».

Камбасерес, которому было поручено оформить развод и бракосочетание Наполеона по канонам католической религии, вызвал членов церковного суда. Узнав, что браки расторгает только папа римский, а его святейшество сейчас не в Ватикане, а в плену в Савоне, Камбасерес понимал, что вряд ли папа в тюремной камере будет заниматься этим вопросом. Парижский церковный суд, нарушая все нормы и каноны, принял решение, что брак Наполеона и Жозефины «следует считать отныне аннулированным».

27 марта 1810 года в скромном экипаже Наполеон выехал в Суассон для встречи со своей новой женой, праправнучкой Карла Великого, внучатой племянницей французской королевы Марии-Антуанетты.

Сорокалетний Наполеон при виде Марии-Луизы «расплылся в довольной улыбке, – писал Андре Кастело, подробно описавший эту встречу. – Боже, она просто очаровательна! Юная блондинка, застенчивая, с большими голубыми глазами, точеная фигурка, изящные тонкие руки, стройные ножки, полные красные губки, на которых предназначенная только ему приветливая улыбка.

Вот оно, его сокровище, его «брюхо»! Он кивком прогнал из кареты сестру. Захлопнув за ней дверцу, он, не в состоянии больше сдерживать охватившего его пронзительного любовного порыва, бросился к ней, заключил в объятия, крепко прижал к себе, осыпая поцелуями.

Она почувствовала его проворные руки на своих коленях, бедрах, внизу живота. Удивленная таким непреодолимым напором, принцесса понимала, что неизбежное вот-вот произойдет, но не могла, не имела права сопротивляться мужу, тем более что перед отъездом отец, инструктируя ее, требовал во всем потакать императору, покорно исполнять любой его каприз, ведь речь идет об интересах Австрии! Однако какое унижение для эрцгерцогини – лишиться девственности в дорожной карете. Она довольно невежливо отпихнула задыхавшегося от желания императора.