«Я совершенно спокоен на счет мнимых ошибок в списках Польских Актов; но, кажется, где-нибудь, печатая их, поместить должно, что то, что показаться может ошибками издателей, есть нечто иное что как повиновение их всю точность оригиналов сохранять. Позвольте мне однакож вас спросить: русский перевод письма под № 171 Марины к отцу ея, существует ли таков, каков напечатан в присланных ко мне листах, в архивных бумагах, или между ими только находится польский подлинник, а перевод есть труд издателей; в таком случае я думаю, что ошибкою на странице 351 величается Вислей Князем. Ксенс же по польски значит иногда духовную священническую особу, и я уверен, что здесь дело идет о таковой; но ежели сей перевод не новой, а точной список с древнего перевода, хранящагося в архивных бумагах, то сию ошибку поправлять не должно, а оговорить можно.

В числе листов ко мне присланных недостает двух, и, следовательно, 8 страниц начиная с 357 по 364; пожалуйте, прикажите сию ошибку того, кто запечатывал конверт, исправить, и не досланные листы ко мне доставить.

Я возобновляю прежнюю свою покорную просьбу не токмо поручить г. Строеву сличение того Несторовой летописи списка, который он отыскал в Воскресенском монастыре с известными уже; но желаю, чтобы он не замедлил мне выписать из него статью, содержащую «Рускую Правду», ежели она тут имеет какую-либо разницу с известными списками и издания сего нашего древняго закона» (Там же).

6 октября 1818 года графу Румянцеву доложили, что во дворец на Английской набережной прибыл граф Алексей Андреевич Аракчеев. Николай Петрович устремился в приемную, где граф Аракчеев, властитель, по сути, империи, в отсутствие императора, как простой посетитель дожидался приема.

При входе стремительно вошедшего Румянцева Аракчеев с улыбкой пошел ему навстречу:

– Сиятельнейший граф! Я к вам по срочному делу…

– Помилуйте, ваше сиятельство, вы оказали мне честь своим неожиданным визитом.

Румянцев и Аракчеев крепко обнялись в середине залы, пожимая друг другу руки.

– А визит мой, Николай Петрович, не такой уж неожиданный. Недавно в моем Грузино побывал Алексей Федорович Малиновский. Как увлекательно он рассказывал о том, чем занимаются ваши сотрудники! Я вспомнил наши откровенные беседы в Вильно накануне вторжения Наполеона в Россию и решился кое-что уточнить у главы румянцевской группы. Алексей Федорович так прямо и сказал, что граф Румянцев призвал чуть ли не всю Европу участвовать в поисках русских государственных грамот. Какой сборник вы готовите?

Румянцев смутился столь откровенным признанием своих прав главенства в группе.