– Третий, Алексей Андреевич.

– А вы, граф, знаете о том, что недавно у государя был с визитом Николай Михайлович Карамзин, о котором вы всегда так лестно отзывались?

– Доходили, ваше сиятельство, слухи. Обычно, когда Карамзин приезжал в Петербург, он часто обедал у меня, а тут… То ли меня не было в это время, то ли еще какая-то причина…

– Карамзин приехал в Петербург с рукописями восьми томов «Истории России» и попросил аудиенции у императора. Но император не принял его. Вы знаете, граф, это время. Мы еще в Вильне, перед войной, много говорили об этом. Уже тогда, как и у вас, в литературе и науке, общество было расколото на различные партии, у каждого возникали свои интересы, одни по-прежнему восхищались Вольтером и крупными деятелями Просвещения, другие крепко держались за старые устои. Война только обострила эти противоречия. А после военной победы император Александр почти не был в России. То Париж, то Лондон, то Варшава, на него преимущественно сыпались лавры победителя Наполеона, а в России он бывал наездами, и хоть два с половиной года он провел в России, да и только не в Петербурге, а в разъездах по российским провинциям. Недаром, граф, распространилась злая версия, что Россией правят из задней части почтовой кареты.

– Но я, ваше сиятельство, слышал совсем другое, что именно вы, Алексей Андреевич, в Совете министров управляете всей Россией…

– Помилуйте, граф, эти слухи преувеличивают мою роль в управлении министрами. Император пишет мне записки с указанием, что делать в том или ином сложном и противоречивом случае, а я советуюсь по сему случаю с нужными людьми, предлагаю то или иное решение, и император, возвратясь из поездки, решает вопрос.

Румянцев мягко улыбнулся.

– К примеру, вот как вышло с Карамзиным, – продолжал Аракчеев. – Карамзин привез в Петербург свою «Историю», надеясь издать ее за государственный счет. По Петербургу разнеслась весть, что его «Историю» можно смело назвать воскресителем прошедших веков бытия нашего народа. Он встретился с друзьями, знакомыми, не скрывал того, что главная его цель – это издание его восьми томов «Истории». Во дворце граф Н.А. Толстой сообщил Карамзину, что император знает о его приезде и цели его приезда, но не советовал ему представляться по существующему официальному порядку через обер-камергера, граф Толстой известит его о назначенном дне приема. Карамзин бывал во многих домах, читал главы своей «Истории», встретился даже с Шишковым у великой княгини Екатерины Павловны, поговорили и перестали враждовать, шли дни, а 14 февраля 1816 года Карамзин, присутствуя на балу, видел императора, императрица Мария Федоровна и Екатерина Павловна хлопотали, а Карамзин даже не догадался обратиться ко мне, прислал бы хоть свою карточку. Как-то докладывают мне, что Карамзин просит его принять. Я обрадовался, а оказалось, что пришел его брат, тоже Карамзин. Наконец Николай Михайлович Карамзин привез мне карточку. И сразу все изменилось, ведь внутренними делами, по поручению императора, занимаюсь я. И не злостная гордыня руководила мною, граф, а стремление к строжайшему порядку в делах государственных. Я знаю, что на издание восьми томов «Истории» понадобится 60 тысяч рублей. Кто-то в присутствии императора назвал эту цифру, а император замахал руками и отрезал, что у него нет таких денег на эти нужды. Я тут же сказал, что готов пожертвовать своими сбережениями, а «Историю России» надо издать, ее должны прочитать не только русская аристократия, но и широкие круги русского общества. И когда Карамзин явился, я оказал ему самый теплый прием.