— После такого уединения. — Он осторожно погладил ее волосы, провел пальцами по щеке возле губ.

— Слава, мы не на улице.

«Икарус» затормозил. Евгения первая схватила вещи. Если Вячеслав понял намек, его руки должны быть свободными.

Она шла подчеркнуто медленно, не таясь, смотрела. Он по-своему понял ее и, не взирая на сопротивление, выхватил из рук холщовую сумку.

На неровной темной аллее, густо обсаженной молодыми сосенками, Вячеславу пришлось нагибаться, чтобы не зацепиться за ветви. На самом темном месте он что-то не рассчитал, схватился за лоб. Обрадованная внезапной заминке, Евгения бросила покупки, преувеличенно ахнула.

— Больно? Покажи. — Она водила ладонями по лицу, совсем не там, где надо.

Вячеслав мрачно изрек:

— Это же надо, а? Об верхушку и макушкой.

Евгения опустила руки ему на плечи, ждала, боясь пошевелиться.

«Сейчас, сейчас это должно произойти. Он обнимет меня, — цепенела она, предвосхищая дальнейшее. — Я сделаю слабую попытку вырваться и замру. У него красивые, с выпуклым ободком губы. Я лишь для порядка дам первой себя поцеловать. Потом… потом…»

Евгения ждала, представляя всё, будто со стороны. Это, вероятно, выглядело ничуть не хуже, чем в кино. Высокий, неуклюжий увалень и маленькая худенькая девчушка. Она приподнимается на цыпочки, вся тянется к нему.

Вячеслав однако ничего не предпринимал. Молча стоял, тер ушибленное место.

Косой квадрат света упал на землю. Кто-то вышел из проходной санатория, направился к ним.

— Мне еще надо предстать перед родителем, — сказала Евгения чужим голосом.

Вячеслав еле поспевал за ней.

— Знаешь что? — остановилась Евгения.

— Что? — Мягкая, застенчивая улыбка светилась на его лице.

Знобящая, как ветерок с гор, досада охватила ее. «Какой же ты, однако…»

Вячеслав вытащил тощий сверток, остальное вернул Евгении.

— Приходи, — сказала она, и подробно объяснила, как найти Бориса.