Она чувствовала вину перед Вячеславом, хотя и считала, что поступила правильно. Но не настолько он чужд ей, что можно так вот уехать, не сказав ничего на прощание?

«Я просто боюсь, что опять»… — готова была признаться Евгения.

А ноги, казалось, сами несли к дверям. Он, наверное, давно ждет.

Возникшее сомнение остановило ее. Но как объяснить ему? Не похоже ли это на одолжение?

Евгения металась по палате, не зная, что предпринять. Бросив мимолетный взгляд за окно, отвернулась, но что-то заставило ее приблизиться.

«Не может быть», — прильнула она к окну.

Небо обложили тучи, и шел дождь. Он лил спокойный, без ветра, поэтому не барабанил по железным подрамникам и не оставлял капель на стекле. Временами срывался снег. «Первый, — успокоенно отметила Евгения. — Если он предсказал град, почему бы не быть снегу? Это мне знак».

В спешке она никак не могла попасть ключом. Ты молодец, Слава. Дело, конечно, не в перемене погоды — простое совпадение. Но ты обещал, и… сбылось. Пусть сбудется остальное.

Торопясь, Евгения пересекла двор, заскочила в темный овальный тоннель… Она всегда испытывала удовольствие ходить через него. Он напоминал ей ствол орудия, направленный на море. Ближе к выходу каменное жерло расширялось, наполнялось светом, и бухта постепенно раздвигала свои границы, пока не открывалась полностью.

Контраст между лишенным света переходом и солнцем, нашедшим брешь среди туч, пока Евгения находилась под землей, был настолько разителен, что она зажмурила глаза.

На пляже и на набережной, сколько она могла видеть, никого не было.

Черная лохматая туча накрыла одним краем солнце. Лучи, веером скользнув по небосклону, разом погасли. И тотчас потемнело, будто наступил вечер. «Как все мрачно, — поежилась Евгения. — Не пытается ли природа мне что подсказать?»

Волны, набегая, несли холодные соленые брызги. Евгения отступила к сетке, ближе к выступу. В почти отвесной стене между расщелинами белого известняка рассмотрела нестаявшие снежинки. «Ишь, замаскировались, — отвлеклась она. — Так и дотянете до утра. А когда рассвет, вас я уже не увижу. Я буду лететь далеко и высоко. И последнее, что останется в моей памяти, это вы, предвестницы зимы».

Внезапно развиднелось. Но свет был странным, мертвенно-бледным. Кромка горизонта искрилась расплавленным свинцом. Странно было видеть полоску, зажженную одиноким лучом-храбрецом. Он словно бросал вызов непогоде, смеясь над своими робкими собратьями. Но они не поспешили на помощь, и участь удальца была предрешена. Низкая пелена туч закрыла его, и он бесследно исчез. А вместе с ним сравнялась с темной гладью моря кипящая полоска.