— Не продолжай, я все понимаю. Но в последний вечер ты бы мог…
— Пойми, что…
— Понимаю. Не дурочка, — снова перебила Евгения.
Вячеслав отступил, растерянно вымолвил:
— Раз ты считаешь, что я испортил вечер, то пожалуйста, я готов, — и метнулся к двери.
Почти отрешенно Евгения следила, как он беспомощно возится с замком.
Она шагнула следом, ударилась коленкой. Боль подстегнула, кинула вперед. В последующее мгновение она держала его в объятьях, горячо дыша в лицо:
— Юнец, взрослый юнец. И не спорь. Таким я увидела тебя в
— Нет, — пахнул табаком Вячеслав. —
«Ему все же обветрило их», — почувствовала Евгения шершавую корку его губ.
7
Гостей, хотя они недавно отужинали, нельзя было упрекнуть в отсутствии аппетита. Впрочем, во всем остальном также.
Мужчины словно соревновались, кто выкинет позаковыристей номер. Василий Николаевич, без галстука и пиджака, слегка подвыпивший, являл собой рубаху-парня. Комично под французские песенки отплясывал барыню, басом подпевал Мирей Матье, заглушая магнитофон. Борис, у которого болел зуб, с перевязанной щекой тянул рязанские страдания. Люда с Раей без конца стрекотали, бросая на Евгению понимающие взгляды. Сидевший рядом Вячеслав изредка отпускал реплики по поводу песнопений Бориса и лихой топотухи искусствоведа.
В отместку за это или оттого, что Василий Николаевич, обращаясь к Евгении с Вячеславом, называл их молодыми, Борис вдруг сорвал с себя повязку, громко выкрикнул:
— Горько!
Евгения заалела, смущенно покосилась на Вячеслава. Он тоже смутился. «Я согласен, — читала она в его глазах, — ты мне дорога, но нашу чашу не подсластит никакой поцелуй». — «Ты прав, — глазами ответила Евгения. — Их не стоит тешить, но мне кажется, что на мне подвенечное платье». — «А на мне строгий черный костюм», — в знак согласия опустил ресницы Вячеслав.
— Ну что вы там переглядываетесь? — кисло улыбался Борис.
«Ты ничего не понял, — дерзко смотрела Евгения. — Не понял, какое у нас сегодня торжество».