Глаза гостя потеряли свою безмятежность.

— Конечно, разобрались. С тебя бы за все спросили. Труп на озере, связь с уголовниками, — стал загибать пухлые пальчики Лев Викторович, — нарушение закона о кладах…

— Я… я случайно, — растерянно забормотал Рычнев.

— Лирика, Захарушка, мало кого интересует. Людей безвинных сажают, а на тебя улик полный короб.

У Захара шумело в голове. Неужели за ним пришли? Он готовился не к такой встрече. Может, правда, толстяка подослали? Не зря вьет такую паутину.

— Все одно когда-нибудь да узнают, — прикинулся простачком Захар. — Не будут же ваши чары без конца меня выручать.

— Не хитри, Захарушка, — погрозил пальчиком Лев Викторович. — Я хотя и добрячок, но обману не терплю.

— И вы тогда не петляйте.

— Да разве можно? — умилился толстячок. — Я тебе советую, и только.

— Можно конкретнее?

— Организовать экспедицию силами нашего музея.

— На законных основаниях?

— Других я не приемлю. Приказ мною издан, твой директор его завизировал, мы как-никак, ваш филиал. В случае успешных поисков составим по всей форме акт.

— На такие условия я согласен, — спало напряжение у Рычнева.

— Хочу, чтобы первенство в этом деле принадлежало моему музею. Сам понимаешь, только на ноги становимся.

Захар попросил гостя иметь в виду и Мешалкина.

— О чем разговор, — был покладист Лев Викторович, — старания твоего друга обязательно отметим.

Захар уловил его готовность соглашаться со всем. Но подумав, что музеи не каждый день отыскивают клады, отвел мелькнувшее подозрение.

— Кажется, мы поняли друг друга, — с удовлетворением подытожил Лев Викторович. — Директору твоему я кое-что объяснил поверхностно. Остальным подробности тоже ни к чему.

— Кому сейчас что нужно? Отсюда половину экспонатов вынеси — никто не вспопашется.