Нетрудно догадаться, что бытовые условия не в пример тем, что были до 1920 года; ризница — и кухня, и прачечная, и спальня, и даже… производственное помещение для выпечки просвирок.

Наше восприятие предмета исходит чаще всего из его предназначения. По-иному мы не приучены мыслить. Так же, как неопровержимость прямого факта заставляет нас пренебрегать наличием косвенных. Но доказательство причины еще не есть раскрытие ее глубины. Как, скажем, собственные мысли до конца открыты лишь тебе самому, так и восприятие предмета, знакомого миллионам, — вещь в то же время сугубо личная и деликатная.

Собор — не только место отправления религиозного культа, но и символ средоточения добрых помыслов и осознания христианского пути как подвига.

Носить в себе Собор, как гарант от сил зла, еще не означает саму борьбу с черными силами. Чаще это «охранная грамота» самому себе. Собственный предел видения мира человеку больше по душе. И он не тщится, даже мысленно, взглянуть на мир с высоты Храма, как избегает иной больной лечиться посредством воздействия на точки акупунктуры, хотя и понимает, что это скорее всего избавит от страданий… «Точки исцеления», образно говоря, легко угадываются в композиции любого храма, будь то кафедральный собор с величественным порталом или церквушка с крохотной папертью.

Наш мир — суровый и приветливый, жестокий и добрый — как бы обретает иное лицо перед строением, увенчанным крестом. Потому что каждый знает: входящему — обеспечен мир, и он оставляет у входа все плохое, получая взамен драгоценную крупицу добра.

В новочеркасский собор идут люди… Покидают его внутренне собраннее, чуточку увереннее. Эта приподнятость всегда внове, и не может притупиться. Она заставляет по-иному посмотреть на себя. Мы ведь многое стараемся не замечать. Но можем ли и смеем ли все время молчать? Особенно ныне.

…Отсюда, с притвора, что вдоль западной стороны собора, все видится совсем иначе.

Таяние снегов прошлого не означает конец «вечной мерзлоты». Но и сквозь источённый лучами перестройки верхний слой «ледника» обнажились острые грани проблем сегодняшнего Новочеркасска.

Освещение событий 1962 года после долгих лет замалчивания взбудоражило население. К сожалению, местные и центральные газеты, выступив смело (хотя и на уровне «Мурзилки»), даже не обозначили сложные общественные процессы, характерные для начала шестидесятых. А это очень важно, потому что народ, уверовавший после XXII съезда партии в торжество справедливости, столкнулся в шестьдесят втором с привычной бездумностью и хамством местных бюрократов.