«Наполеон ускорил свой марш в Вену, –
Кутузов с 45 000 армией прибыл в Браунау, где к нему присоединился Кинмайер. План его заключался в следующем: отсупать шаг за шагом, чтобы дать возможность армиям тирольской и итальянской прибыть для защиты Вены… Браунау попал в руки французов с массой провианта… а вскоре Мюрат и Ланн, составлявшие авангард, встретив противника у Ламбаха, Штейера, Амштеттена, разбили его… В Амштеттене впервые в эту кампанию французы встретились с русскими. Ярость нового противника удивляла французских солдат. Раненые, обезоруженные, опрокинутые на землю, они продолжали защищаться, пытались еще нападать. Между тем Кутузов при виде такого быстрого натиска французов… отступил для защиты Вены и перешел Дунай по Маутерскому мосту, который затем он взорвал».
Австрияки сдали Вену без боя…
* * *
Бонапарт жаждал генерального сражения с русскими. Остальные были не в счет: как дерутся пруссаки и австрийцы, его солдаты уже хорошо знали; впрочем, видели и другое – как те драпают. А вот русские показали себя мужественными солдатами, которые привыкли биться до последнего. И это настораживало…
Французы и русские сошлись в Моравии, у местечка Аустерлиц[102]. Поле для битвы выбрал сам Бонапарт, как и дату – 2 декабря, в годовщину своей коронации.
Австрийские вояки ничуть не сомневались: Наполеон будет разбит. Оптимизм союзников был понятен: одних орудий больше чуть ли не в два раза, да и в солдатах французы уступали на двенадцать тысяч, считай – полнокровная дивизия[103]. А в бою и батальон на «ура». Позже сражение под Аустерлицем назовут «Битвой трех императоров». Однако апогеем полководческого мастерства оно станет лишь для одного из трех – Наполеона.
Накануне сражения Бонапарт был спокоен как никогда. Казалось, он был уверен в победном исходе предстоящей битвы.
Роже Пеэр: «…Накануне аустерлицкого сражения, после того как он отдал свои распоряжения на завтрашний день собравшимся генералам, он спокойно занялся диктовкой декрета об организации дома Сен-Дени, после чего он вновь вернулся к приготовлениям для предстоящего сражения. Он сам сравнивал свою голову со шкапом, в котором всякое дело имело свое особенное помещение. “Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и открываю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собой и не утомляют меня. Когда я хочу спать – я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть”. Наполеон действительно обладал способностью заснуть всегда и везде, когда сам вздумает».
«…Накануне аустерлицкого сражения, после того как он отдал свои распоряжения на завтрашний день собравшимся генералам, он спокойно занялся диктовкой декрета об организации дома Сен-Дени, после чего он вновь вернулся к приготовлениям для предстоящего сражения. Он сам сравнивал свою голову со шкапом, в котором всякое дело имело свое особенное помещение. “Когда я желаю прервать какое-нибудь занятие, я запираю ящик и открываю другой. Поэтому все дела у меня не перепутываются между собой и не утомляют меня. Когда я хочу спать – я запираю все ящики, и этого достаточно, чтобы немедленно заснуть”. Наполеон действительно обладал способностью заснуть всегда и везде, когда сам вздумает».