Наполеон постепенно загонял доктора в угол. Свои нехорошие предположения Арнотту не позволяли высказывать вслух правила врачебной этики и деонтологии. А вопросы Пациента становились все настойчивее и настойчивее…

Когда доктор Арнотт выходил из спальни Императора, с его лба стекали капли холодного пота…

Шарлатаны затеяли плохую игру – они даже не умеют врать! Все ясно: он обречен.

Двенадцатого апреля Наполеон диктует графу де Монтолону дополнительные распоряжения к основному завещанию (документ будет датирован 16 апреля)[253]. Нечего темнить, все кончено. Он умирает…

Рядом, как обычно, хлопотал неутомимый Маршан, на лице которого читалась какая-то озабоченность. Чем озабочен этот трудолюбивый муравей? Может, его гложет тоска по покинутой им родине, которую корсиканец не видел уже несколько лет? Или удручен очередной ссорой с возлюбленной? Кто знает, возможно, его раздражает излишняя неряшливость Хозяина?.. В любом случае, Маршана следовало взбодрить.

– Луи, я закончил наконец свое завещание, – обратился Наполеон к слуге. – Приоткрою секрет: тебе, mon cher, завещается пятьсот тысяч франков…

– Полмиллиона франков?! – вскрикнул, не удержавшись, слуга.

– Ведь ты заслужил, не правда ли? – улыбнулся Наполеон. – Но дело в том, что эти деньги далеко, во Франции, поэтому, Бог весть, когда ты их получишь. Так что возьми пока…

И Хозяин подал своему преданному камердинеру бриллиантовое ожерелье.

– Возьми, дорогой Луи, оно твое, – сказал Наполеон. – И стоит, надо думать, никак не меньше двухсот тысяч. Только хорошенько спрячь…

Когда камердинер кинулся к Бонапарту, чтобы в знак благодарности поцеловать ему руку, Наполеон, сделав недовольное лицо, произнес:

– Не нужно, право, Луи… Говорю же, ты заслужил. Ступай, mon cher, ступай…

* * *

В ночь с 24-го на 25 апреля Пациенту внезапно стало очень плохо. Доктор Антоммарки по обычаю лишь разводил руками, не зная, чем помочь. Поэтому, когда Наполеону немного полегчало, граф де Монтолон взял на себя смелость напомнить Хозяину, что следовало бы позаботиться об имевшихся у него наличных деньгах.

– Как быть с наличными, Ваше Величество? – спросил патрона Монтолон, смущенно опустив голову.

– Да-да, mon cher ami, благодарю вас, что напомнили, – ответил Император.

За неделю до смерти Наполеон Бонапарт составит два письма. Одно адресовалось банкиру Лаффиту, другое – барону Лабуйери.

Из письма банкиру Лафитту: «Я вам передал в 1815 году, перед тем как покинуть Париж, сумму, равную примерно 6 миллионам, и получил от вас двойную расписку в получении оной; я уничтожил одну из них, и я поручаю графу де Монтолону передать вам другую расписку, дабы после моей смерти вы передали ему вышеупомянутую сумму с процентами из расчета 5 %, начиная с 1 июля 1815 года, за вычетом тех выплат, кои вы делали в соответствии с полученными от меня распоряжениями».