— Как это произошло?! — требовательно вопрошала она, швырнув на стол помощницы три разные газеты с крупными броскими заголовками: «Грейс Келли возвращается в кино», «Грейс и Хичкок воссоединяются» и «При нцесса покидает свою башню».

Ее помощница Марта, кажется, готова была расплакаться, уже когда Грейс ворвалась в комнату. По всему кабинету звонили телефоны.

— Я не знаю, что случилось, — прошептала она. — Мне очень жаль, Грейс.

— Ренье ненавидит, когда газетчики используют мою девичью фамилию, — кипела та.

Ее сердце отчаянно колотилось, а лицо покраснело. Она уже видела, что будет дальше: гнев Ренье, крики, обвинения — мол, ей не хватило осторожности, следовало понимать, что к чему, она же не первый день княгиня, нельзя быть настолько беспечной.

И он будет прав. Она не справилась. Фатально. И теперь заплатит за единственную попытку вернуть себе свою карьеру — и свою свободу.

Грейс в буквальном смысле затошнило, она даже провисела несколько минут над унитазом, но желудок был пуст: она еще не успела проглотить свой обычный утренний кофе или овсянку и вообще в последние дни мало что ела, так возбуждало ее будущее объявление о возобновлении карьеры и сами предстоящие съемки.

Кто так с ней поступил? На ум пришла сестра Ренье, Антуанетта, которая никогда ее не любила. Но как она узнала о съемках? Грейс была осторожна и доверила тайну лишь очень ограниченному кругу. С другой стороны, она знала, какими вероломными бывают порой родственники, и могла не заметить какого-нибудь шпиона, которого Антуанетта ввела в ее окружение.

Но кто этот шпион? Не Марта — кажется, статьи расстроили ее не меньше, чем саму Грейс. Вернувшись в свой кабинет, Грейс увидела, что стопка, в которую помощница складывала послания от журналистов, требующих комментариев, все растет.

— Один из них, — сказала Марта, — сказал, что эта новость удивила даже самого Хичока. Он обрадовался, но и удивился.

Грейс застонала. Ренье должен вернуться из Парижа ближе к вечеру. Нужно постараться к тому времени как-то решить эту загадку. Чем больше она думала, тем сильнее убеждала себя, что виной всему Антуанетта.

— Кто-нибудь говорил с Ренье? — спросила Грейс.

Марта покачала головой:

— Он с самого утра на встрече с де Голлем.

Значит, Грейс получила отсрочку.

— Хорошо, — сказала она. — Вы разговаривали с секретарем Ренье?

— Он тоже не делает никаких комментариев, пока мы не получим официального сообщения от вас с князем.

Грейс кивнула.

— А он знает, как это произошло?

Помощница снова мрачно покачала головой.