Разрезав тяжелый конверт с верхнего края, она вдохнула запах бумаги, запах возможности, которая в нем содержалась, а потом извлекла оттуда стопку листов.

На титульном листе было напечатано: «МАРНИ». Пять букв. И целый мир.

Грейс надела очки и принялась читать.

Это был чистой воды Хич: воровство, отвергнутая любовь, когда все идет наперекосяк, шантаж, персонажи, доведенные до жесточайшего безумия своими фобиями. Главная героиня не имела ничего общего ни с Лизой Фермой, ни с Марго Уэндис, не была она похожа и на Джорджи Элджин. Марии была сексапильной и помешанной, Грейс никогда не играла подобных героинь, и, возможно, эта роль совершенно ей не подходила.

И ни разу в жизни ей не хотелось заполучить роль так сильно.

Мысль сыграть Марии — произносить эти реплики перед камерой, работать с Эдит и Хичем, пожить в «Шато Мармон», чувствовать себя свободно — завладела ею, как ни одно желание за долгие годы. По правде сказать, она вообще никогда не чувствовала ничего подобного, за исключением, может быть, стремления покинуть Ист-Фоллс и поступить в Академию в Нью-Йорке.

Но стоило ей подумать о том, чтобы заикнуться о чем-то подобном Ренье, как все ее внутренности словно превратились в желе. В голове закрутились вопросы, которые он наверняка стал бы ей задавать: «Кто будет играть главную мужскую роль? Кто станет заботиться о детях? Кто будет выполнять твои княжеские обязанности? Как мы объясним это нашим подданным? Это одноразовая история или ты собираешься еще сниматься? Как ты смеешь быть настолько эгоистичной?»

Грейс заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Пока еще никто ничего не знает. Немного времени у нее есть. А все эти вопросы нуждаются в как следует обдуманных ответах.

Она вытащила из ящика стола большой блокнот вместе с любимой авторучкой, подаренной дядей Джорджем, и начала записывать все возможные вопросы и возражения Ренье. А потом принялась сочинять ответы.

Когда она закончила, день уже почти миновал и подошла пора забирать Каролину из школы. Грейс впервые за долгие годы чувствовала себя цельной и целеустремленной. Когда она встала из-за стола, надела куртку и вытащила волосы из-под воротника, ей казалось, будто в ней прибавилось росту, а ноги стали сильнее. Она сможет это сделать. Она должна это сделать.

* * *

Ренье как будто знал, о чем она собирается попросить. Грейс обставила все как могла идеально, уложила детей, лично приготовила любимые блюда мужа, включая пирог, и охладила американское пиво в надежде напомнить ему дежурную шутку из их переписки — в общем, изо всех сил постаралась всколыхнуть в его сознании образ женщины, в которую он влюбился семь лет назад. Ведь это была любовь, правда? Впрочем, неважно, что это было, лишь бы вспомнил.