— Ты у нас дипломат, — проговорила Грейс, улыбаясь и поглаживая сына по щеке. Она чувствовала, как подступают слезы, но была полна решимости сдержать их, хотя на всякий случай и попросила свою самую доверенную визажистку использовать сегодня лишь водостойкую косметику. — Спасибо, что поделился этим с нами.

Церемония, месса, фотоснимки, бесконечная очередь поздравителей под клонящимся к вечеру, но все еще жарким солнцем Монако… Казалось, этот день будет тянуться и тянуться. Каролина, которая обычно терпеть не могла подобные пышность и формальности, сейчас, когда внимание и комплименты доставались ей, казалось, наслаждалась каждой минутой происходящего. Она с искренней благодарностью улыбалась, обмениваясь поцелуями или рукопожатиями со всеми подряд, и Грейс вдруг показалось, будто ее выпотрошили, как тыкву перед Хэллоуином, когда она вдруг кое-что подметила в дочери. Каролина почувствовала, что ее видят. Замечают. Неужели, несмотря на все старания Грейс не уподобляться собственной матери, она все же повторила ошибки Маргарет Майер Келли? Неужели Каролина чувствовала себя ненужной, незаметной? Неужели свадьба была той сценой, на которую ей пришлось ступить, чтобы привлечь внимание родителей?

Нож, который потрошил ее, снова взялся за дело, когда Грейс наблюдала, как Ренье вывел Каролину танцевать в центр зала. Оркестр заиграл «Милая Кэролайн» — песню, которая, впервые прозвучав где-то десять лет назад, стала в семье подобием гимна Каролине. Отец и дочь улыбались друг другу, будто никого, кроме них, тут не было, и одновременно сказали: t’aime, papa»[34] и «Je t’aime, та fille»[35]. «И когда мне больно, — пел солист, — то уходит боль, стоит лишь тебе меня обнять».

Яростная материнская ревность переполнила Грейс, которая могла только гадать, что думает Филипп, глядя на Каролину с ее отцом, и пробежала глазами по толпе в поисках новобрачного. Искать пришлось дольше, чем предполагалось, потому что он стоял где-то сзади возле замысловато украшенного торта, даже не глядя на невесту, и смеялся с каким-то елейным, фальшиво улыбающимся бизнесменом. «Я всегда буду рядом, если понадоблюсь тебе», — мысленно обратилась Грейс к дочери, надеясь, что наконец-то справится с этой задачей и сможет в нужный момент дать Каролине то, что будет той необходимо.

* * *

После свадьбы во дворце воцарилась жуткая тишина. Грейс одна отправилась в Рок-Ажель, нуждаясь в целительном прикосновении высоких трав и луговых цветов. Перед отъездом она сказала остальным членам семьи, что будет рада каждому, кто захочет к ней присоединиться. Никто не вызвался, и она отбыла, прихватив с собой новый томик от «Шекспир и компания» — стихи ирландца Шеймаса Хини. Грейс недавно заинтересовалась литературой Ирландии, перебросив к ней мостик от поэзии Йейтса.