Задобренная комплиментом матери, Каролина проговорила:
— У Филиппа отличный вкус. Все советуются с ним, как одеваться, что купить.
— Это действительно полезное качество, — сказала Грейс самое приятное из того, что пришло ей на ум. Может быть, этот Филипп в чем-то похож на Олега? Проведя такую параллель, она вдруг с тошнотворной ясностью осознала, что Каролина и Филипп — любовники. — Но хотя бы в кино вы ходите? — спросила она, надеясь найти в отношениях дочери что-то невинное и молодежное. — Гуляете по Тюильри? Бываете в Лувре?
Каролина пожала плечами:
— Для этого у меня есть подружки. Филипп слишком занят. А когда освобождается, то хочет развлекаться.
Грейс уже съела половину своей порции, не замечая вкуса, а сейчас положила вилку и нож со словами:
— Лишь бы только ты была счастлива, моя милая.
— Я счастлива, — серьезно ответила дочь и сделала большой глоток красного вина.
Мать поверила ей. Каролина действительно счастлива. И что в этом плохого? В жизни Грейс тоже когда-то были любовники и душевные страдания. Будут они и у Каролины. Внезапно показалось, что серьезное предупреждение, которое она собиралась сделать дочери относительно Жюно, неактуально. И, возможно, даже нецелесообразно.
Пристально глядя на Каролину, Грейс произнесла:
— Если что-нибудь случится, я всегда рядом. Ты же знаешь, да?
— Мам, да со мной все нормально, — слегка поеживаясь от неловкости, отозвалась Каролина.
Но Грейс не сомневалась, что дочь услышала и поняла ее, а это самое лучшее, чего можно было добиться.
Глава 38 1978 год
Глава 38
«Не уподобляйся своей матери», — это стало для Грейс подобием мантры с тех пор, как Каролина обручилась с Жюно. И хотя когда-то Маргарет Мейер Келли огорчалась совсем по иным причинам, чем теперь Грейс, последняя могла понять присущее матерям желание растерзать всех и вся, что может помешать счастью ребенка. Ее собственная мать осталась довольна выбором дочери, но недовольна, что ее оттеснили на обочину, пренебрегли ее мечтой о свадьбе коронованной особы в Филадельфии, которой Маргарет потом могла бы тыкать в физиономии всем окрестным дамам, задирающим нос перед женой выскочки-бизнесмена Джона Б. Келли. Грейс же, напротив, волновало лишь счастье дочери. Никто, кроме самой Каролины, не считал Филиппа Жюно подходящей партией для нее. В лучшем случае этот брак был обречен.
Но Грейс помнила, как одиноко ей было во время собственной помолвки, как она не смела прийти к матери ни с чем, кроме протокольных вопросов насчет нарядов и цветов, и не хотела, чтобы Каролина испытала то же самое.