«И как же ты, ростовщик, войдешь в Царствие Господне, требуя возврата долга?» — вопрошали проповедники первого тысячелетия торжествующего христианства. Бессердечные заимодавцы не допускаются к таинствам, прах их запрещено предавать земле на христианских кладбищах.

Жак де Витри — историк и монах, один из идейных вдохновителей пятого Крестового похода — рассказывал об одной из таких историй, случившейся около 1200 года. Друзья богатого и особенно злостного ростовщика пытались убедить священника похоронить умершего на церковном погосте. Священник поддался на их уговоры, но сказал: «Давайте положим его тело на осла и посмотрим, какова будет воля Божья и что Господь сделает с телом. Куда осел его повезет, будь то в церковь, на кладбище или еще куда, там я его и похороню». Тело положили на осла, который, не сворачивая ни направо, ни налево, повез его прямиком вон из города, туда, где вешают воров, и там так сильно столкнул с себя труп, что тот полетел в кучу испражнений под виселицей[741].

Такое неприятие одалживания с целью наживы — обычное умонастроение среди цивилизованных народов. В христианстве всячески поощряется милостыня — раздача жизненно важных ресурсов без всякой надежда на их возврат, без вознаграждения в жизни земной, ибо наградою для дающего будет Царствие Небесное. Бескорыстное дарение стало моральным ориентиром европейской цивилизации. В русле этого ориентира было сформировано и понимание долговых отношений. Мудростью столетий выработано правило: в долг давать следует лишь столько, сколько вы готовы подарить.

«Каждый подарок, даже самый маленький, становится великим даром, если ты вручаешь его с любовью». Джон Уолкот

«Каждый подарок, даже самый маленький, становится великим даром, если ты вручаешь его с любовью».

Не дорог подарок, дорога любовь

Не дорог подарок, дорога любовь

«Люди, которые не испытывают к себе любви, как правило, не умеют прощать». Л. Хей

«Люди, которые не испытывают к себе любви, как правило, не умеют прощать».

Если вглядеться в историю эволюции, станет очевидным факт, что наивысшего развития и совершенства достигли те организмы, у которых в большей степени укоренился поведенческий стереотип самопожертвования во имя повышения приспособляемости других особей своего вида. Такое поведение, при котором один индивид служит другому, не получая при этом выгоды, а иногда и рискуя собой, называется альтруизмом[742].

Парадокс того, что альтруизм можно найти почти во всех животных сообществах, был объяснен Уильямом Гамильтоном в теории родового отбора[743], благодаря чему впервые был сформулирован общий принцип, гласящий, что в процессе естественного отбора максимизируется не индивидуальная приспособленность, а совокупная (inclusive fitness).