Зотов пошатнулся, чувствуя, как по спине побежала мелкая холодная дрожь.

– Идите, Алеша, спасибо, – прохрипел он.

Партизан пожал плечами и убежал.

Анькин платок мелькал возле кухни. Красивая, ладная, веселая. Он слышал ее переливчатый, жизнерадостный смех. Первым порывом было подойти и прострелить мрази башку. Не надо быть гением, чтобы сложить два и два. Ребенок, безвыходная ситуация, раскаяние, слезы, все это просто дешевый постановочный фарс. И Зотов, сука, купился. Купился, словно безмозглый пацан, на улыбку, доброе слово и сиськи. Бравая разведчица Анна Ерохина, гордость партизан брянских лесов, посоветовала Митричу остановиться у своего давнего и хорошего знакомого Трофима на затерянной заимке. Знала она, чем промышляет Трофим? Да, естественно, знала и послала старика и рыжего парнишку на верную смерть. Мотив? Ненависть, нажива, что-то еще? Ничего, мы непременно выясним и тогда спросим с каждого…

Зотов посмотрел на суетящегося Маркова, тяжело вздохнул и пошел по тропе. Не надо, дел у человека по горло, а ты с херовыми новостями полезешь сейчас. Потом, все потом. Заложить бы паскуду – и всего делов… Нет, крайние меры сейчас ни к чему. Ну поставят сучку к стенке, легче не станет. Только оборвутся связи с Каминским, а этого сейчас нельзя допускать. Эх, Анька, Анька… Зотова качнуло, одеревенелые, сведенные колесом ноги отказывались идти.

Зотов, передвигающийся с грацией Буратино, увидел Лукина. По обыкновению подтянутый, чистенький, как с парада, майор стоял в сторонке и улыбался самым нахальнейшим образом. Чего лыбится? Зотов резко сменил направление и поковылял к майору.

– Виктор Палыч, дорогой. – Рожа Лукина стала вовсе паскудной. – С самого утра вас ищу, а вы запропали, никто ничего не знает.

– Гулял, – буркнул Зотов. – Здравствуйте.

– В лесу нынче опасно, всякое случается, знаете ли. – Лукин сочился истинным дружелюбием. – Тропинки узкие, и немецкие агенты орудуют. Поберегли бы себя.

– Я тропинками не хожу, все больше по чащам шарюсь, как волк, – отшутился Зотов. – Зачем искали? Соскучились?

– Новости для вас есть, – мерзким голосом сообщил Лукин. – Александр Волжин признался в убийстве Твердовского. Цените, вам первому говорю.

Зотова словно ударили обухом по голове. Новости сегодня одна лучше другой. Что несет этот хлыщ? И, чуть отдышавшись, переспросил, растягивая слова:

– Волжин признался?

– Не вынес бремени вины, – кивнул с видом победителя Лукин. – Совесть все же, видимо, есть. Сегодня ночью чистосердечное признание написал.

Вдоль позвоночника прошла холодная дрожь. Зотов не верил, не хотел верить. Чтобы Сашка взял и признался? Да не может этого быть.