– Настоящая история успеха, – сказал Бовуар.

– Вообще-то, нет, – возразила Лакост. – Но если судить по его рассказам, то можно так подумать.

– Да вся семья об этом говорит, – сказал Бовуар. – Они все говорят о Томасе как об успешном человеке. Не скрывает ли он чего-нибудь?

– Похоже, это не такой уж большой секрет. Его кабинет – стеклянная кабинка, он руководит бизнесом в несколько миллионов долларов, но, насколько я понимаю, в мире инвестиций это считается мелочью.

– Так он зарабатывает эти деньги?

– И близко не зарабатывает. Это деньги его клиентов. Судя по его последней налоговой декларации, в прошлом году он заработал семьдесят шесть тысяч долларов.

– И он живет в Торонто? – спросил Бовуар.

Торонто был исключительно дорогим городом. Лакост кивнула.

– Он в долгах?

– Мне об этом неизвестно. Сандра Морроу зарабатывает больше мужа – в прошлом году около ста двадцати тысяч. Так что на двоих у них получается почти двести тысяч долларов. И как вы выяснили, они унаследовали больше миллиона от Чарльза Морроу. Это было несколько лет назад, и я уверена, что от этих денег почти ничего не осталось. Буду искать дальше. Про Питера и Клару Морроу мы знаем. Им принадлежит коттедж в Трех Соснах. Он член Королевской академии искусств Канады. Это очень престижно, но престижем в магазине не расплатишься. Они едва сводили концы с концами, пока Клара не получила наследство от соседки несколько лет назад. Теперь они вполне состоятельны, хотя далеко не богаты. Живут скромно. У него вот уже много лет не было персональных выставок, но его картины всегда продаются. Его полотна уходят в среднем по десять тысяч долларов.

– А ее? – спросил Бовуар.

– Тут сказать труднее. До недавнего времени она продавала свои работы за купоны «Канэдиан тайр».

Гамаш улыбнулся, представляя себе купоны этой компании, которые выдавались в магазинах «Канэдиан тайр» при совершении покупки. Что-то вроде денег из игры «Монополия». Пачка таких денег лежала у него в бардачке. Пожалуй, стоит приобрести на них оригинальную работу Клары Морроу, пока ему это по средствам.

– Но в последнее время ее искусство стало привлекать все больше внимания, – продолжила Лакост. – Как вам известно, у нее вскоре будет грандиозная персональная выставка.

– И таким образом, у нас остается Мариана Морроу, – сказал Бовуар, пригубив чай.

Он представил себе, как Вероника черпает ложечкой сухие листья и опускает их в хорошенький чайник с цветочным рисунком, потом берет большой металлический чайник и заливает листья кипятком. Для него. Она знала, что чай будет пить и он, а потому, вероятно, добавила лишнюю ложечку. И еще срезала корочку с огуречных сэндвичей.