Барретт открыл шкаф. Они напряженно ждали, пока с пистолетом в руке он проверял чердак. Впрочем, вернулся он очень скоро и сказал:

– Максим определенно был здесь.

Томсон поскреб в затылке.

– Нужно обыскать весь дом, – сказал Уолден.

– Жаль, что у нас так мало людей, – отозвался Томсон.

– Начнем с западного крыла, – взял на себя инициативу Уолден. – За мной!

Они прошли по коридору до парадной лестницы и уже начали спускаться, когда Уолден почувствовал запах дыма.

– Это еще что?

Томсон тоже принюхался.

Оба посмотрели на Барретта и Андерсона, но ни один из них не осмелился бы сейчас закурить.

Между тем запах бил в нос все сильнее, и теперь Уолден услышал еще и звук, подобный шуму ветра в верхушках деревьев.

Внезапно охваченный ужасом он закричал:

– В моем доме пожар!

И бросился вниз по лестнице.

В холле было уже не продохнуть от дыма.

Уолден подбежал к двери гостиной и открыл ее. Жар изнутри оказался подобен удару, заставившему его попятиться. В комнате бушевало адское пламя. «Этот огонь уже не потушить», – в отчаянии подумал он. Посмотрев в сторону западного крыла, он обнаружил, что пожаром охвачена и библиотека. Обернувшись, увидел, что Томсон стоит рядом.

– Мой дом сгорит дотла! – выкрикнул Уолден.

Томсон ухватил его за руку и оттащил назад к лестнице. Там же находились Барретт и Андерсон. В центре вестибюля оказалось легче и дышать, и слышать друг друга. Томсон сохранял хладнокровие и начал отдавать приказы:

– Андерсон, пойдите к тем двоим, что дежурят снаружи. Отправьте одного из них, чтобы он нашел в саду поливочный шланг и кран с водой. Второй пусть срочно бежит в деревню и вызовет по телефону пожарных. Потом поднимитесь по задней лестнице в спальни прислуги и поднимите всех. Скажите, чтобы как можно быстрее выбирались из дома. Пусть идут на переднюю лужайку. Мы позже проверим, все ли на месте. Вы, Барретт, возьмите на себя мистера Черчилля и обеспечьте его безопасность. Я сам займусь Орловым. Уолден! Позаботьтесь о Лидии и Шарлотте. Вперед!

Уолден взлетел вверх по лестнице и вбежал в спальню Лидии. Она сидела в ночной рубашке в шезлонге с покрасневшими от слез глазами.