Он зябко поежился, представив на миг, как бы среагировали в зале, если бы она рассказала о его пьянке с Крупилиным.

- Разрешите мне, - приподнялся невысокий коренастый мужчина.

- Пожалуйста, Гудков.

- Я с места… Что, собственно, сделал Хабаров?

- Давай на трибуну! - крикнули из зала.

- Можно на трибуну, - согласился Гудков. - Что, собственно, сделал Хабаров? - повторил он, поднимаясь на сцену. - Выступающий товарищ живописно нарисовал нам картину его, так сказать, преступления. Между тем, никакой правды в его словах нету. Почему? Потому что у него у самого не все в порядке… Да-да, я повторяю: у него у самого не все в порядке.

- Это неправда! - крикнула Рийя.

- Минуточку, гражданочка, одну минуточку. Не спешите со своими выводами. Мы все только сейчас слышали, как он публично, так сказать, каялся в своих грехах… Выпивал, товарищ выступающий? Выпивал. Хулиганил выпивши? Хулиганил.

- Нечего сваливать с больной головы на здоровую! Ты сам вчера пьяным валялся в арыке, - раздался женский голос.

- Товарищ председатель, - повернулся Гудков к Салиеву, - успокойте публику. Я не могу выступать при таком шуме… Так вот, мы не верим данному, так сказать, свидетелю. И вообще, что же получается, граждане? Выходит, рабочий класс не имеет права выпить за свои трудовые деньги?

Люди повскакивали с мест, закричали:

- Не трогай рабочий класс, Гудков!

- Пей, да дело разумей!

- Долой с трибуны!

- Пущай говорит!

- Его надо посадить рядом с Хабаровым!

- Какой ты рабочий класс? Гнать тебя надо с завода в три шеи.

Катя, не дожидаясь когда ей дадут слово, пошла к трибуне. Шум смолк.

- Уходите! - бросила она Гудкову.

- Как, собственно, понимать ваш намек? - с хрипотой в голосе спросил он.