У него в кармане завибрировал мобильный телефон.

— Вы дали мне шанс, когда от меня все отвернулись, — продолжала Верити, которую разобрало на откровенность. — Вы помогли мне встать на ноги. Вы меня спасли.

— Верити, хватит. Не надо. — Скотт сунул руку в карман. По коже бежали мурашки. Он отошел от помощницы подальше.

— Что с вами? — встревожилась она.

Скотт знал, что ведет себя невежливо, но он не мог дышать. Ему нужно было немедленно выйти отсюда. Телефон жег ладонь, как раскаленные угли.

— Прости, мне надо… э-э… — Он выбежал на лестничную площадку и бросился вниз по ступенькам в свой кабинет, захлопнул дверь и нажал на переключатель — стеклянные стены сделались матовыми, непрозрачными. Лишь после этого Скотт достал из кармана телефон. Они были там — слова, заключенные в рамки полей сообщений. Те самые слова, которые он надеялся никогда не прочитать и не услышать.

Она знает.

Сердце пропустило удар, во рту пересохло.

За первой последовала вторая эсэмэска:

Она расскажет.

Скотт чуть не выронил телефон — вспотевшие ладони стали скользкими.

Не паникуй, — набрал он текст. — Я ей заплачу.

Внизу экрана появились три точки — это означало, что Нина сейчас печатает, но сообщение всё никак не появлялось. Он представил жену в подвале, как она сидит там, склонившись над макбуком и занеся пальцы над клавиатурой.

Словно на автопилоте, Скотт пересек кабинет тремя широкими шагами, схватил графин с виски и хрустальный бокал с полки шкафа. Налил щедрую порцию и опрокинул в рот.

Прошло несколько минут, а Нина так и не ответила. Тогда он совершил еще одну попытку.

Сиди тихо. Ничего не делай. Я еду.

Опять пауза. И вторая порция виски.

Нет, — наконец ответила Нина. — Мне надоело поступать по-твоему. Я сама разберусь.

Скотт почувствовал слабость во всем теле, будто внезапно оказался под водой.

А потом он размахнулся и запустил бокал в стену с такой силой, что хрусталь разлетелся на тысячу сверкающих осколков.