– Только
Клод ушел в дом. Сайп остался стоять у крыльца, глядя на добродушное морщинистое лицо Любы Болтон.
– Как я понимаю, у вас очень заботливый сын.
– Без него я бы пропала, – ответила Люба. – Он присылает мне деньги два раза в месяц и приезжает, когда есть возможность. Хочет, чтобы я переехала в дом престарелых в Остине, и я, в общем, не против. Я бы прямо сейчас переехала, если бы у него были деньги, чтобы это устроить. Но сейчас у него таких денег нет. Клод – замечательный сын, офицер Сайп. В юности он попортил мне нервы, но теперь исправился.
– Да, я слышал, – сказал Сайп. – А он вас возил в «Большую семерку» тут неподалеку? Там готовят отменные завтраки.
– Я как-то не доверяю придорожным кафе, – сообщила она, выуживая из кармана халата пачку сигарет. – Помню, в семьдесят четвертом я отравилась в одном придорожном кафе у Абилина и чуть не отправилась на тот свет. Когда Клод приезжает, он стряпает сам. Он, конечно, не Эмерил Лагасси, но готовит неплохо. Отличает кастрюлю от сковородки. Никогда не сжигает бекон. – Она прикурила и подмигнула Сайпу. Тот улыбнулся, очень надеясь, что у ее кислородного баллона крепкий вентиль и что она не взорвет их обоих к чертям собачьим.
– Наверное, он и сегодня приготовил вам завтрак, – сказал Сайп.
– Да, приготовил. Кофе, тост и яичница на сливочном масле, как я люблю.
– Обычно вы рано встаете, мэм? Я спрашиваю потому, что у вас кислородный баллон…
– Мы с Клодом оба ранние пташки. Встаем вместе с солнцем.
Клод вернулся с подносом, на котором стояли три стакана с холодным чаем, два больших и один маленький. Оуэн Сайп выпил свой чай в два глотка, причмокнул губами и сказал, что ему надо ехать. Клод присел на верхнюю ступеньку крыльца и нахмурился, наблюдая, как патрульный джип выруливает с их подъездной дорожки на улицу.
– Видишь, какие они любезные, когда ты не сделал ничего плохого? – сказала Люба.
– Ага, – кивнул Клод.
– Подумать только! Человек проделал такой долгий путь, чтобы спросить про какую-то пряжку!
– Он не за этим сюда приезжал, мам.
– Да? А зачем?
– Я не знаю, но точно не из-за пряжки. – Клод поставил стакан на ступеньку и посмотрел на свои руки. На слова «НЕМОГУ» и «НАДО», на узел, который наконец оставил позади. Он резко поднялся на ноги. – Пойду сниму оставшееся белье. А потом съезжу к Джорджу, спрошу, не нужна ли ему помощь. Он собирался перестилать крышу.
– Ты хороший мальчик, Клод, – сказала Люба со слезами на глазах. Клод был тронут. – Иди сюда, обними маму.